Смещение акцентов.

8. Смещение акцентов

Приём похож на предыдущий, но отличается от него тем, что вместо увода происходит смещение акцентов внутри темы. То есть одни факты действительно важные для понимания ситуации объявляются малозначащими, а другие наоборот старательно выпячиваются. Для антисовковой пропаганды данный приём является, чуть ли не самым распространённым.

Мелочь больше главного.

Из контекста выдирается некая очевидная или не совсем мелочь и выставляется за главное. При этом противопоставляясь главному, отрицая его. Обычно сопровождается неадекватным морализаторством со стороны бесчестного манипулятора или "ушибленного головой", живущего в выдуманном им мире "эльфа".

Пример: Крайне распространена у либералов апелляция к "слезинке ребёнка".

Почти буквально утверждается, что если хотя бы один человек будет обижен властью, покалечен или погибнет, то автоматически вся эта власть записывается в аморальные, а следовательно и неприемлемые, поскольку любой человек - сверхценность. "Что может быть ценнее человеческой жизни" - с пафосом восклицают манипуляторы.

Самый простой ответ: "Две и более человеческих жизни." Право на жизнь и здоровье имеет не только конкретный пострадавший человек, но и все остальные члены общества.

Указать на идиотизм и неуместность смещения акцента на частную мораль, когда рассматривается такая большая структура как общество. Общественная мораль всегда отличается от интересов индивида и ставит целью выживание общества. Если действия власти ведут к спасению большего числа людей, чем гибнет в результате этих действий по спасению, до действия власти, как правило - моральны.

Такая запредельная идеализация, автоматически записывает в "аморальные и неприемлемые" ЛЮБУЮ власть, какой бы она ни была праведной и справедливой - даже при самой справедливой власти будут обиженные. Любое наказание за грехи - справедливое наказание, - влечёт за собой обиду наказанного на власть наказующую. Также будут и жертвы, как случайные, так и намеренные, были и будут судебные и медицинские ошибки. Но альтернативой этому может быть только отказ от правосудия и медицины вообще, что сразу поставит общество на грань гибели и приведёт к смерти многие миллионы людей . То есть такой запредельный идеализм не просто глуп, но и совершенно ирреален.

Когда руководство страны (какой-либо) озабочивалось не минимизацией потерь страны и народа, а абстрактной "слезинкой ребёнка" потери общества и страны зашкаливали. В реальности "слезинка ребёнка" обычно является прикрытием для проворачивания исключительно грязных и бесчеловечных операций.

Ярчайший пример: нынешняя россияния. За 20 лет капитализма вымерло около 20 миллионов человек от голода, болезней и бандитизма.

На самом деле, любое здравое правительство, любая здравая власть, ведёт речь и исходит не из понятий какой-то абстрактной "слезинки ребёнка", а из вполне прагматических "минимизации жертв и страданий народа".

Можно повторить ещё раз - используя правила логики работы с информацией и логику можно нанести поражение самому искусному демагогу, потому что демагогия - это всегда нарушение логики. Задача демагога и манипулятора - добиться своих замаскированных, как правило, неблаговидных целей скользким путём лжи. Это исходно проигрышный путь, несмотря на то, что демагог может одержать победу на какой-то ограниченный период времени. Его оппонента интересует установление истины и при овладении основами психологии и определённым набором приёмов победить его станет нереальным даже очень опытному демагогу.

Александр Богатырёв

В последнее время, некоторые журналисты в своих текстах совершенно непринужденно смещают акценты и экстраполируют маргинальные факты, продвигая, таким образом, язык страха и, в связи с ним, межэтнической ненависти среди своей аудитории. В то же время, на втором месте стоит создание чувства равнодушия или пренебрежения к тому, что связано с Молдовой и ее гражданами.

Эта тенденция касается, во-первых, заголовков, через которые чаще всего пытаются навязать определенную ложную идею/стереотип/восприятие реальности, а во-вторых, самого содержимого материала, где акценты смещаются, и, соответственно, реальность искажается. А потребителям прессы на русском языке прививается чувство страха. Сама степень искажения ситуации бывает разной и может быть разделена на несколько подкатегорий:

Полная экстраполяция

Некультурные и «полукриминальные» выражения: например, сообщение одного блогера в социальной сети, которое, включенное в «авторский» текст в «Комсомольской правде», представляется как рупор кишиневских властей . В этом случае журналист/автор мог бы обратиться в Совет по дискриминации или другие учреждения. Выдвигая же это сообщение из социальных сетей на первый план, автор прививает русскоговорящим читателям чувство страха. Кроме того, хотя в своем тексте он представляет себя борцом против языка вражды, структурирование статьи, в первой части которой имеется экскурс о психически больных, указывает на то, что автор сам участвует, хоть и, похоже, ненамеренно, в возможной спирали ненависти.

Смещение акцентов

И здесь примером могут послужить две редакционные статьи из «Комсомольской правды». Одну из них, перед тем, как дойти до рекомендаций Совета Европы о национальных меньшинствах в Молдове (в чем, вероятно, заключался смысл написания этой статьи) и объяснить по пунктам, о чем в них идет речь, автор озаглавил так: «В Молдове действует негласный закон: русских можно хаять, как хочешь и обзывать, как угодно !». Эта формулировка заголовка никоим образом не передает мысль, которую имеет в виду автор — Совет Европы считает, что законодательство о национальных меньшинствах в Молдове не соблюдается. В этом случае, смещение акцентов предполагает и искажение фактов, но все же не в той степени, чтобы можно было включить его в первую категорию.

Вторая статья касается ситуации, имевшей место в ходе пресс-конференции, где, по словам автора, журналисты, говорящие на румынском языке, вынудили отвечавшего с русского перейти на румынский. Как и в случае, описанном выше, автор смещает акценты в заголовке, и экстраполирует отношение некоторых журналистов, говорящих на румынском языке, на национальную черту: «Хамство по-молдавски: спросил по-русски, получил «ответку» на румынском».

Дополнительные нюансы

В эту категорию входят детали более безвредные, чем те, о которых сообщается в пунктах 1 и 2, но которые следует поместить в отдельную «команду». Возьмем, к примеру, статью известного политика-обозревателя газеты «Аргументы и Факты». Заголовок статьи объявлен на главной странице публикации , в рубрике «Мнение», в сопровождении фразы «Бюро по связям или взрывные миротворцы?» — идея из материала, которая, однако, на странице, где публикуется сам текст, не является подзаголовком. Здесь подзаголовок — технический.

Другой пример — окрашивание заголовка такими нюансами, что на «микро»-уровне герой новости — в данном случае, глава тираспольской администрации — появляется как персонаж, глубоко обеспокоенный тем, что могут предпринять кишиневские власти в сфере торговли. А именно, представители Кишинева в заголовке называются шантажистами , хотя в самой речи Красносельского говорится только о возможном шантаже.

Представленные выше примеры, недавние по времени, которые я «выудил» в некоторых русскоязычных интернет-публикациях Молдовы, выводят на первый план как минимум один вопрос, а именно: эти заголовки случайные или представляют собой общую тенденцию? Тенденцию, промоутеры которой, осуждая ненависть и ксенофобию, де факто способствуют развитию острого чувства страха среди своих читателей, и, таким образом, вносят свой вклад, ассиметричный, в строительство спирали нетерпимости.

Мариус Тэрыцэ , доктор исторических наук

Статья публикуется Центром независимой журналистики в рамках кампании против фальшивой и тенденциозно представленной информации - STOP FALS ! -, которую проводят Ассоциация независимой прессы (API), Центр независимой журналистики (CJI) и Ассоциация независимых тележурналистов Молдовы (ATVJI).

Используется, например, при сообщении последних новостей. Сущность приема хорошо объясняет американский анекдот времен холодной войны: Американский президент и советский генсек приняли участие в забеге на длинную дистанцию. Победил генсек. Американские комментаторы сообщают следующее: «Наш президент пришел вторым, а генсек - предпоследним». Формально все сказано правильно, а на самом деле слушатели обмануты.

Еще один анекдот. Грустный. Сообщение в газете: «Хорошо вооруженные кулаками палестинцы напали на мирно сидящих в танках израильских солдат. Солдаты получили тяжелые моральные травмы. Палестинцы отделались легкими смертями».
Данный прием очень часто используют ведущие мировые информагентства.

Создание ассоциаций

Объект в глазах общественности искусственно привязывается к чему-то такому, что воспринимается массовым сознанием как очень плохое (или наоборот - хорошее). Для этой цели широко используются метафоры.

«Сталин - это Ленин сегодня» - советская пропаганда;
«С. Хусейн - арабоговорящий Гитлер» - американская пропаганда;
«НАТО - фашизм» - югославская пропаганда.

Метафоры, включая ассоциативное мышление, дают огромную экономию интеллектуальных усилий. Именно здесь-то и скрыта очередная пропагандистская ловушка. Соблазн сэкономить интеллектуальные усилия заставляет человека вместо изучения и осмысления сущности проблем прибегать к ассоциациям и Ложным аналогиям: называть эти вещи какой-то метафорой, которая отсылает его к иным, уже изученным состояниям. Чаще всего иллюзорна и сама уверенность в том, что те, иные состояния, через которые он объясняет себе нынешнее, ему известны или понятны. Например, российский патриот говорит себе: нынешний путинский режим - как во времена Петра Первого. Он уверен, что знает, какими были времена Петра Первого, и в этом, возможно, его первая ошибка - и первое условие успеха данной манипуляции.

Поэтическая метафора создает в воображении красочный образ. Он оказывает чудодейственный эффект и надолго отшибает здравый смысл. Переубедить людей, в головы которых вбита простая и привлекательная ложная метафора, бывает очень трудно. Достигнуть чего-нибудь при помощи логики здесь невозможно, нужно запускать контрметафору.

Иногда словесные метафоры заменяются соответствующим видеорядом. Имеет место, например, манипулирование образами политических противников - в телерепортажах о них подверстывается видеоряд с изображениями нацистов, Гитлера, черепов и т.д.

Для создания нужных ассоциаций совсем не обязательно пользоваться метафорами. Существуют и другие факторы ассоциативной привязки к объекту. Например, в истории бывшего СССР в период «перестройки» таким фактором стал экономический: политические требования в пропагандистских сообщениях увязывались с уровнем жизни. В утрированном виде можно сказать, что такой фактор, как отсутствие многих товаров в магазинах, стал одним из основных обоснований необходимости «установления демократии».

Сегодня на просторах СНГ широко практикуется связывание имени политического оппонента с бедственным положением народа. Незадолго до выборов сплошь и рядом в СМИ можно встретить многочисленные примеры. Интересно то, что «наезды» на конкретного деятеля происходят в разных СМИ, но одинаковыми фразами: «Будучи главой правительства, Василий Пупкин стал инициатором повышения цен на коммунальные услуги (хлеб, лекарства, проезд в транспорте и т.д.). Он является виновником банкротства крупнейшего банка страны, в результате которого миллионы вкладчиков лишились своих сбережений. Кроме того, он недавно встречался с известным террористом NN, публично обнимался с ним и жал ему руку....». В общем - негодяй попирает свободу, пьет народную кровь, обирает бедных, поощряет несправедливость, врет и т.п. Одинаковость текста, публикуемого в разных источниках, иногда просто поражает. Негативная ассоциация, с которой удается в массовом сознании связать противника (фашист, сталинист, взяточник, мафиози и т.д.) заставляет отвернуться от него всех колеблющихся.

Обычно кампании по созданию негативных ассоциаций начинаются одновременно несколькими СМИ и так же молниеносно прекращаются. Такая синхронность наглядно показывает «свободу» прессы и телевидения и служит надежным признаком пропагандистской операции.
На использовании ассоциаций сегодня построено множество рекламных и пропагандистских сообщений. Главнейшие из этих приемов были определены Уильямом Джемсом: ассоциация по совмещению (изображение на одной рекламе банана и ребенка), ассоциация по неожиданности, свойственная сюрреализму (разрез печени Венеры Милосской, погружающейся в минеральную воду Виши), ассоциация по смежности (текст, состоящий из заметок, связанных только тем, что они напечатаны рядом на одной странице), ассоциации по звуковому сходству, которыми пользуются авторы рекламных лозунгов и товарных знаков и мн. др.

Создание информационной волны

Одной из эффективных техник пропагандистского воздействия на большие группы людей является создание (инициирование) т.н. информационной волны. Пропагандистская акция проводится таким образом, что заставляет большое количество средств массовой коммуникации комментировать первоначальные сообщения. Основная цель использования этого приема заключается в создании т.н. «вторичной информационной волны» на уровне межличностного общения - для инициирования соответствующих обсуждений, оценок, появления соответствующих слухов. (См. Использование медиаторов). Все это позволяет многократно усилить мощь информационно-психологического воздействия на целевые аудитории.

Пусковым механизмом («инцидентом») информационной волны могут быть самые разные события. В современной практике мы являемся свидетелями многочисленных форм ее создания, в том числе с помощью всевозможных скандалов. Для представителей шоу-бизнеса - это громогласные заявления об уходе со сцены, о том, кто с кем разошелся или сходится, слухи о нетрадиционной сексуальной ориентации и т.п. Политики нередко пытаются спровоцировать конфликт со своим противником путем действия, высказывания или другого способа, который станет более или менее заметным событием. Классический пример активного использования подобных методов - создание имиджа лидера ЛДПР В.Жириновского (публичные потасовки, обливание соком оппонента и проч.). Еще один способ иницирования информационной волны - банальный «слив компромата», когда в СМИ публикуются некие «сенсационные материалы», дискредитирующие ту или иную высокопоставленную персону (видеосъемки секс-оргий с его участием, аудиозаписи «плохих» разговоров и т.п.). Исключительно сильным влиянием в процессе инициирования информационной волны обладают события, которые оказывают шокирующее влияние на массовую аудиторию: акты святотатства, террористические акты, политические убийства и т.п.

Но гораздо чаще не содержание самой акции, а соответствующая технология ее проведения инициирует возникновение информационной волны. Ведь какой бы сенсационной не была информация, за 6-7 дней она полностью «выгорает», приедается и выветривается из массового сознания. «Продолжить жизнь» информационной волне можно с помощью специально сконструированной системы распространения медиа-сообщений. Соответствующая технология разработана довольно давно и активно используется, например, в практике деятельности спецслужб.

Как же действует эта система? Спецслужбы многих государств имеют в зарубежных странах т.н. «пятую колонну»: оплачиваемых журналистов, общественных или политических деятелей с определенным влиянием и авторитетом. Установление таких контактов является постоянной задачей любой резидентуры. Система контактов имеет двойную цель. С одной стороны, журналисты работают в среде, где распространяется информация, поэтому они могут быть превосходными информаторами. С другой - такие агенты могут легко фабриковать пропагандистские материалы и размещать их в местных СМИ. Кроме того, нередко спецслужбы сами готовят необходимые материалы, но платят журналистам за публикацию так, как если бы это была их собственная работа. Журналисты (или общественные деятели) передают пропагандистскую информацию как подлинные «горячие» новости в агентства, влиятельные газеты или TV-программы. Как только информация появилась где-либо, другие агенты спецслужбы подхватывают ее, ссылаясь на опубликовавшее материал СМИ как на источник, и стараются распространить его по всей стране или миру.

Вся операция рассчитана на создание эффекта «снежного кома» - информационные сообщения начнут порождаться СМИ лавинообразно, уже без участия пропагандистов. Вспомните, как в горах возникают снежные лавины или, еще лучше, камнепад. Вы стоите на вершине горы и бросаете вниз маленький камешек. Он начинает катиться вниз, увлекает за собой чуть большие камни, те, в свою очередь, толкают еще большие камни и вниз начинает катиться груда огромных каменных глыб, остановить которую невозможно. В создании информационной волны используется тот самый принцип - падким на сенсации журналистам подкидывается некая «эксклюзивная информация», и они начинают разносить ее по всей стране, заимствуя друг у друга, дополняя и развивая данную тему уже без вашего участия. Это один из ключевых методов специальных информационных операций, практикуемых спецслужбами. Искусственно создается некоторая критическая масса информационных материалов («камешек»), которая по достижении определенного объема начинает распространятся самостоятельно, без дополнительных усилий по ее внедрению, воспроизводя саму себя во все новых и новых сообщениях. Происходит лавинообразное распространение материалов в других СМИ, то есть создается так называемая «первичная» информационная волна, которая затем порождает и «вторичную».

Информационные волны призваны решить следующие задачи. Прежде всего, конечной целью может быть дестабилизация - рассогласование, парализация или нарушение деятельности широких слоев населения, конкретных социальных групп, организаций или целых государственных институтов. В дестабилизации обстановки могут быть заинтересованы как внешние противники (правительства или спецслужбы других государств), так и борющиеся за власть финансово-политические кланы внутри страны. Далее, это может быть активизация, т.е. побуждение отдельных индивидуумов или групп к действиям в заданном направлении. Например, политический скандал, вызывающий недовольство действующей властью, доводится до «точки кипения» и далее переключается на разнообразные проявления «народного негодования» (антиправительственные выступления, массовые беспорядки и проч.). Наконец, это может быть интердикция, т.е. наоборот, недопущение определенных действий, блокирование нежелательных видов деятельности.

Типичным примером массированных информационных волн можно считать действия, направленные на формирование отрицательного имиджа конкретных государств. Филипп Эйджи, бывший сотрудник ЦРУ, отмечает, что во время пребывания у власти правительства С. Альенде в Чили (начало 1970-х) американскими спецслужбами таким образом были опубликованы тысячи клеветнических и искаженных материалов как внутри страны, так и за ее пределами. В настоящее время накануне каждой военно-политической акции США относительно других государств в американской и мировой печати инициируется соответствующая пропагандистская кампания. Сегодня также не является большим секретом, что западные спецслужбы активно используют ведущие мировые информагентства (Рейтер, Ассошиэйтед Пресс и др.) для проталкивания пропагандистских материалов во влиятельные газеты, журналы и телепередачи. Их российские коллеги также едят свой хлеб не даром - вспомните «грузинскую проблему», периодически возникавшую в 2001-2002 годах в российских СМИ (чеченские боевики, террористы из «Аль-Каиды», а то и сам У. Бен-Ладен, якобы скрывающиеся в Панкисском ущелье на территории Грузии; обвинения грузинских властей в попустительстве, бомбардировка российской авиацией грузинской территории летом 2002 года и т.п.). Это - типичный пример инициирования информационной волны с целью давления на «неудобные» российским властям политические режимы.

Нередко роль «пятой колонны» в конкретной стране выполняют т.н. международные общественные организации. Это преимущественно западные структуры, имеющие имидж «правозащитных»: «Репортеры без границ», «Human Rights Watch», «Freedom House» и множество других. Когда определенным кругам США или Западной Европы нужно решить политические задачи на иностранной территории, эти организации получают конкретный заказ и начинают информационную атаку на указанный объект. Фактически они играют роль диверсионных отрядов на чужой территории, которые поддерживаются извне и возбуждают общественное мнение как внутри страны, так и за рубежом. Делается, это, например, путем раздувания скандалов по поводу нарушения свободы слова в конкретной стране, ущемления прав журналистов, прав человека, сексуальных меньшинств, животных и проч.

Создание проблемы

Нельзя сказать, что пропаганда позволяет убедить большинство людей в чем угодно. Часто она не может диктовать людям то, как надо думать . Однако массированные пропагандистские кампании в СМИ вполне способны диктовать нам то, о чем следует думать , навязать аудитории «правильную» повестку дня для обсуждения. Создание проблемы - это целенаправленный отбор информации и придание высокой значимости тем или иным событиям. Ведь событие и его освещение в СМИ - совсем не одно и то же. СМИ могут «не заметить» какое-то событие или наоборот, придать ему исключительную важность, независимо от его действительной значимости для общества.

В 1980-х годах политические психологи Дональд Киндер и Шанто Айенгар (Kinder, D, & lyengar, S.) провели блестящий эксперимент. Они меняли содержание программы вечерних новостей, которую смотрели участники исследования. В ходе своих научных изысканий Киндер и Айенгар монтировали вечерние новости таким образом, чтобы испытуемые получали постоянную дозу новостей по определенной проблеме, стоящей перед США. Например, был проведен эксперимент, в котором одни испытуемые узнавали о слабостях американской обороны; вторая группа смотрела программу, в которой особое внимание уделялось проблемам загрязнения окружающей среды; третья группа регулярно слушала сообщения об инфляции и экономических вопросах. После недели просмотра специально отредактированных программ большинство испытуемых выходили из эксперимента убежденными в том, что проблему-мишень, получившую обширное освещение в просмотренных ими программах, для страны очень важно разрешить в первую очередь . Больше того, оценивая деятельность действующего президента США, участники экспериментов исходили из того, как он справляется с проблемой-мишенью. Новое восприятие влияло и на политические пристрастия - более позитивно оценивались те кандидаты, которые занимали сильные позиции именно по данному вопросу.

Был сделан еще один вывод: информационная активность относительно того или иного объекта позволяет занять ему неэквивалентное его реальному статусу положение. Дозированная подача информации может либо завысить, либо занизить его статус. В результате «моська» в реальной жизни может стать «слоном» в информационном пространстве, и наоборот, «слон» в реальности может стать «моськой» в информационном пространстве. В последнем случае молчание или минимальное продуцирование информации будет способствовать укреплению представления о данном объекте, как о чем-то малозначительном, не стоящим внимания широкой аудитории. Примером может служить освещение в российских СМИ деятельности компартии. Являясь по сравнению с другими партиями сильным компонентом политического поля, она не получает адекватного отражения в СМИ. Другим вариантом неэквивалентного отражения является сознательное искажение события при сообщении о нем в СМИ. Например, как правило, коммунистические митинги всегда демонстрируются на телеэкранах с акцентом на очень пожилых участниках, с портретом Сталина или Ленина. Когда на какой-то митинг привели козу, то все внимание операторов было устремлено на нее. Подобный показ делает системными некоторые случайные характеристики события, благодаря чему он получает неадекватный образ.

Исследователи проблем массовой коммуникации постоянно обнаруживают связь между освещаемыми в СМИ вопросами и тем, что зрители рассматривают как наиболее важные социальные проблемы. Наиболее актуальными люди считают именно те проблемы, которые подробнее всего освещаются в средствах массовой коммуникации. Создавая тематическое доминирование в информационном пространстве, нам тем самым навязывают определенную картину мира, направляют наши мнения по таким проблемам, как действия властей, преступность, терроризм, социальное неравенство, безработица и т.д. Сергей Кара-Мурза пишет: «Во всяком случае, опасность стать жертвой терроризма на три порядка (в тысячу раз) меньше, чем вероятность стать жертвой катастрофы за рулем автомобиля. Из 15 миллионов водителей в России ежегодно гибнет порядка 1 на тысячу. (О числе умерших от СПИДа или от банального пьянства скромно умолчим. Как и о том, сколько женщин и детей ежегодно становятся жертвами бытового насилия в семьях - прим. ред.). От терактов в России гибнет порядка 1 на миллион. Но мы ведь не боимся ездить на машине. Почему же мы не боимся ездить на машине, но боимся террористов? Прежде всего потому, что сильные мира сего не заинтересованы в том, чтобы мы боялись автомобиля. Поэтому телевидение и не показывает нам с утра до ночи изуродованные трупы жертв автокатастроф. Если бы показывало с той же интенсивностью, как и дело рук террористов - то мы боялись бы автомобиля панически!».

Хотя в реальности это явление сегодня имеет не больший политический вес, чем в 1970-е или 1980-е гг., тенденциозная информационная политика привела к тому, что в последнее время едва ли не большинство россиян самой большой опасностью для страны считают раздутую иллюзию «угрозы международного терроризма», а не реальные социальные проблемы: падение рождаемости, безработицу, повальное пьянство целых регионов, пандемии наркомании и СПИДа, все возрастающее социальное неравенство и рост радикальных настроений в обществе. (Информация к размышлению: демографы установили, что при нынешних темпах распространения наркомании и СПИДа валовый национальный продукт России в ближайшие 5-7 лет может сократиться на 20% по сравнению с нынешним - за счет убыли трудоспособного населения. Сильнее по стране ударить может, разве что, ядерная война. А теперь подсчитайте, сколько времени российские СМИ уделяют этим проблемам, а сколько рассказывают нам о Саддаме Хусейне и «международных террористических центрах».)

Джеффри Пфейффер считает, что сегодня одним из наиболее важных источников власти является способность назначать повестку дня, определяя, какие проблемы будут обсуждаться, какая информация будет широко распространяться, а какая - замалчиваться. Например, политику «закручивания гаек» легко навязать обществу, связывая ее с ежедневно передаваемыми в прайм-тайм сообщениями об убийствах и грабежах. После регулярного и подробного освещения террористических актов можно заявить, что «террористическая война» объявлена всем нам, всей России. Мол, нация должна объединиться вокруг «спасителя отечества»...

В настоящее время информация превратилась в инструмент власти, а последние достижения в области технологий пропаганды делают ее ключевым элементом социального господства. Именно поэтому информация сегодня поступает к потребителю в препарированном виде. Искусственно создавая «актуальные проблемы», средства массовой информации навязывают определенные правила прочтения социальных отношений, выгодные власть имущим. Неосведомленность граждан позволяет оказывать через СМИ скрытое регламентирующее влияние на интеллект, эмоции, волю людей.

Средневековые алхимики мечтали получить три вещи:
а) философский камень, превращающий металл в золото; б) эликсир бессмертия; в) панацею – лекарство от всех болезней. За сотни лет они произвели на свет бесчисленное множество запутанных трактатов о том, как это сделать, но желанных целей так и не достигли.
Кажется, то же самое наблюдалось до недавнего времени и в науке менеджмента. Количество теорий, как и количество учителей, множилось. Нам обещали, что каждая очередная методика вознесет бизнесмена на вершину успеха. Деловых людей это воодушевляло, и они готовы были платить. Они верили, что им продадут, наконец-то, настоящий эликсир успеха.
Но с теориями менеджмента дело обстоит так же, как и с диетами. Мода на них меняется, а проблема остается. Компании США вложили в 80–90 годах 32 миллиарда долларов на внедрение новых методов управления, в соответствии с появляющимися чуть ли не ежегодно новомодными веяниями. Однако, по оценкам некоторых экспертов, 80 % фирм не ощутило улучшений, а 20 из 32 миллиардов долларов было выброшено на ветер. Например, в 90-х годах стал моден реинжиниринг. Это слово стало настолько популярным, что теперь употребляется далеко за пределами темы менеджмента, откуда оно пришло. Только в 1994 году на реинжиниринг было потрачено 7 миллиардов. Эту методику пытались использовать 70 % крупных компаний в Швеции и Англии. В 85 % случаев результат оказался неудачным.
Поэтому наиболее талантливые исследователи в области управления уже не предлагают новых методик. Все, что необходимо, уже существует. Время только требует сместить акценты. То есть главным должно стать то, что до сих пор воспринималось как несущественное и даже считалось досадной помехой, от которой надеялись вскоре избавиться. То, от чего надеялись избавиться, становится сегодня краеугольным камнем менеджмента.
Речь идет о двух вещах:
1. В попытке создать технологию управления наука пыталась сделать управляемым и предсказуемым изменчивый мир бизнеса. Но все исследователи отмечают, что роль неопределенности, то есть того, что не поддается управлению и предвидению, как была, так и остается чрезвычайно высока. Более того, неопределенность становится главной составляющей науки управления.
2. Наука пыталась создать технологию управления, чтобы стать независимой от человеческого фактора, но снова и снова на первое место выходит не технология, а свойства личности, не методики, а мышление индивидуума.
Опытный руководитель рано или поздно начинает понимать, что управление – это не использование набора методов, а непрерывное решение вопросов, предвидеть которые не может ни одна теория. Маленький неучтенный факт запросто обесценивает рациональную стратегию. Мир современных экономических процессов называют миром бурлящей воды, где нет ничего постоянного. Выработка курса действий почти всегда интуитивный процесс. Всегда имеется бесконечное количество альтернатив, которые можно рассматривать при планировании. И никакой объем аналитической работы не может дать гарантию правильного выбора.
Для рационального принятия решений необходимо иметь полную информацию. А вот этого добиться зачастую невозможно. «Наибольшее значение в управленческой практике имеют нестандартные, творческие решения, которые принимаются в условиях большой неопределенности, то есть когда значительная часть необходимой информации неизвестна, а последствия принятия решений плохо предсказуемы. Эти решения являются самыми трудными для руководителя» (Вахрушев. «Принципы японского руководства»). «1. Каждый может принять решение, располагая достаточной информацией. 2. Хороший руководитель принимает решение при ее нехватке. 3. Идеальный действует в абсолютном неведении» (Законы Мерфи).
Современные руководства много пишут о том, какими качествами должен обладать менеджер. Я как-то попытался объединить все эти рекомендации. Получился список из 80 качеств, многие из которых противоречили друг другу. Пожалуй, прав был, Майкл Флад, который писал: «Если мне и удалось в чем-то убедиться за 40 лет профессиональной карьеры, так это в том, что редко кто из преуспевающих менеджеров, с которыми мне довелось познакомиться, походил характером и стилем работы на своих коллег: одни откровенно упивались своим положением, тогда как другие были затворниками; одни поддерживали безукоризненный внешний вид, а другие одевались всегда небрежно; одни работали по намеченному плану, а другие действовали по наитию; одни стремились к общему согласию, а другие предпочитали диктовать свою волю; некоторые были превосходными ораторами, а иные не могли связать и двух слов, одни пользовались любовью подчиненных, а другие заставляли своих сотрудников трепетать от страха. Единственным общим знаменателем этого или другого руководителя, который мне удалось для себя выяснить, было отсутствие какого-либо общего знаменателя».
Если спросить лидеров в различных областях жизни, что является основой их успеха, то банальность ответов убедит нас в том, что сами они весьма слабо представляют, почему их действия отличаются большей успешностью. Эти люди не могут объяснить своей технологии, потому что не существует единой технологии для всех. Эти люди интуитивно умеют вычленять полезные действия в контексте ситуации, а все остальные качества не имеют значения. Основатели нейролингвистического программирования Бэндлер и Гриндлер говорили, что наиболее выдающиеся психотерапевты, добивающиеся со своими пациентами замечательных результатов, сами не могли доступно объяснить, как они это делали. Их действия были систематизированы не разумом, а подсознательно.
Журналисты заметили, что спортсмены низкого класса могли рационально объяснить свои действия во время игры, в то время как выдающиеся спортсмены испытывали трудности с адекватным объяснением своих решений. Они говорили: «Я просто сделал это». Эти примеры показывают, что люди успеха следуют тому, что невозможно измерить, показать другим и даже логически обосновать. Во Франции провели опрос опытных управленцев с целью определить, что является самым важным для менеджера.
Результаты таковы:
внешние данные – 1 %;
авторитет – 4 %;
знания и компетентность – 8 %;
жизненный опыт – 8 %;
неординарность – 30 %;
дар божий – 41 %.
Как видите, не теоретики, а опытные практики подчеркивают, что рациональные знания в менеджменте играют далеко не первую роль.
Таким образом, менеджмент пришел к развеянию мифа о рациональном анализе как основном средстве руководства. На первое место выходит фактор неопределенности, как фундаментальная и неотъемлемая часть любых сложных процессов. Скоро будут написаны новые учебники, где хаос и неопределенность будут рассматриваться как важнейшие качества реальности и важные факты науки управления. Менеджмент из области экономики перемещается в область психологии, а из науки превращается в искусство. И здесь на главную позицию выходит творческий талант и его предвестник интуиция – посредник между рациональным и неопределенным.

Еще по теме Смещение акцентов:

Факторы, вызывающие смещение кривой совокупного спроса

- Авторское право - Адвокатура - Административное право - Административный процесс - Антимонопольно-конкурентное право - Арбитражный (хозяйственный) процесс - Аудит - Банковская система - Банковское право - Бизнес - Бухгалтерский учет - Вещное право - Государственное право и управление - Гражданское право и процесс - Денежное обращение, финансы и кредит - Деньги - Дипломатическое и консульское право - Договорное право - Жилищное право - Земельное право - Избирательное право - Инвестиционное право - Информационное право - Исполнительное производство - История государства и права - История политических и правовых учений - Конкурсное право - Конституционное право -