Анализ стихотворения Цветаевой «Легкомыслие милый грех»

Стихотворение «Легкомыслие! - Милый грех» написано 3 марта 1915 года. Для юной Цветаевой это был период романтики, полный противоречивых устремлений, эгоистичных суждений, внезапных решений… Стабильность семейных отношений привела к охлаждению чувств между супругами, когда-то вдохновляющих ее на поэтическое творчество.

Утраченное вдохновение поэтесса стала искать вне дома, в кругу многочисленных в то время друзей и поклонников. В 1914 году она знакомится с поэтессой Софией Парнок, в которой обретает умную собеседницу и духовную подругу: они вместе путешествуют, посещают творческие и молодежные встречи, развлекаются как две свободные женщины. Для обеих поэтесс 1915 год был наиболее плодотворным. В этот период, кроме цикла «Подруга», посвященном Парнок, Марина Цветаева пишет множество прекрасных стихов, исполненных жизненной силы, легкости и уверенности в себе. В 1916 году Цветаева снова возвращается к мужу, с которым ее связывают истинные чувства и общая дочь Ариадна, а дружба с Софьей Парнок постепенно сходит на нет.

При жизни Марины Цветаевой стихотворения этих лет редко появлялись в печати. В 1919 году поэтесса собиралась издать книгу «Юношеские стихи» 1913-1915 годов, но предреволюционные события и сама революция разрушили ее планы. Сборник издан не был.

Это стихотворение посвящено женщинам, которые в силу своей утонченности не могут утвердиться в современной жизни, выстоять, а порой - и выжить в ней. Жизнь - не место для слабых! Поэтесса делится своим секретом выживания: когда нельзя изменить жизнь и людей - можно научилась не принимать ничего близко к сердцу, не замечать того, что способно причинить боль, не зацикливаться на боли, которая уже была испытана. Марина Цветаева называет свой секрет легкомыслием, но в данном случае речь идет о легкомыслии умышленном, избирательном - о способе защиты, как сказали бы психологи.

Считается, что легкомыслие - отрицательное качество личности, выраженное в необдуманности, неосновательности, незрелости и так далее. Но это качество имеет огромное множество степеней! В легкой степени оно не только не вредно, но даже полезно. Женский артистизм породил такое понятие как «напускное легкомыслие», за которым умные и деловитые женщины, умеющие глубоко и ясно мыслить, прячут свои истинные чувства и привязанности.

Стихотворение похоже на правило, выстраданное день за днем. Многие фразы из него давно уже стали крылатыми. Оно популярно и любимо, и за сто лет своего существования помогло не одной сотне девушек.

Данное стихотворение представляет собой монолог лирической героини, обращенный к одному из качеств своего характера - к Легкомыслию. Образ Легкомыслия героиня олицетворяет до уровня своего спутника и даже учителя («научил не хранить кольца»). Она ясно дает себе отчет, что это качество и «враг» ее, и «грех», но оно является для нее и лучшим другом, перевешивая этим все свои недостатки.

Произведение состоит в основном из понятий и действий, именно поэтому такое важное значение приобретает единственный эпитет, употребляющийся трижды подряд:

Легкомыслие! - Милый грех,

Милый спутник и враг мой милый!

В Малом академическом словаре русского языка слово «милый» имеет множество положительных определений: славный, хороший, приятный, привлекательный, родной, дорогой и так далее. Все недостатки своего легкомыслия лирическая героиня намеренно сглаживает определением - «милый», которое само по себе подразумевает не только положительный смысловой подтекст, но и положительное отношение. Выражение «милый спутник» звучит естественно, «милый грех» - звучит невинно, но выражение «МИЛЫЙ ВРАГ» содержит в себе взаимоисключающие понятия. Это сочетание является в стихотворении источником всех последующих противопоставлений: стебель-сталь и начало-конец.

В целом все стихотворение представляет собой метафору - нельзя разговаривать с тем, кого не существует в действительности. Легкомыслие - персонаж неодушевленный! Поэтому в стихотворении так много скрытых образных сравнений, типа «ты в глаза мне вбрызнул смех, ты мазурку мне вбрызнул в жилы». В нем содержатся и явные сравнения («как»). В основе всего стихотворения лежит противопоставление, которое выражается формулой - «быть как стебель и быть как сталь».

По объему это стихотворение небольшое, но оно богато стилистическими фигурами, такими как обращение, умолчание (предложение с многоточием), повторы. Кроме повторяющегося эпитета «милый» в первом катрене стихотворения есть еще один повтор-обращение «Ты», называющийся анафора (единоначатие). Этот повтор акцентирует внимание и усиливает значение сказанного. Более того, в данном контексте он подчеркивает множество достоинств легкомыслия, начиная длинный список перечислений.

Стихотворение преимущественно восклицательное: одно предложение с многоточием, два - повествовательных и четыре — восклицательных. Однако повествование только усиливает предыдущее восклицание, подчеркивая его естественность и несомненность.

Стихотворение написано трехударным дольником на основе трех — и четырехстопного анапеста. Дольник образуется благодаря пропуску слогов в третьих стопах каждой строки. Исключение составляет третья строка первого катрена, где - два пропущенных слога (во второй и третьей стопах).

Рифмовка - перекрестная (АВАВ). Рифма в большинстве своем точная: грех-смех, милый-жилы; кольца́-конца́, венчала-начала; сталь-печаль, можем-прохожим.

Поэтическая фонетика в стихотворении представлена не ярко. Бросается в глаза только обилие сонорных согласных, то есть непарных звонких звуков: [л] - 20 звуков, [н] - 18 звуков, [м] - 15 звуков. Их количество намного превышает все другие звуки: [г-к] вместе 19 звуков, [д-т] - 16 звуков, [з-с] - 13 звуков. Это выделяет самое первое и главное слово стихотворения - «ЛЕГКОМЫСЛИЕ», включающее сразу 3 сонорных буквы. Надо отметить, что все буквы этого слова являются преобладающими. Таким образом, оно является ключевым не только по содержанию, но и по фонетическому составу.

Среди гласных звуков тоже есть значительные преобладания: [а] - 20 звуков, [и-ы] - 15 звуков. Звук [а] имеет твердый и настойчивый характер, склонный к доминированию. Звуки [и-ы] - в противоположенность предыдущему идентифицируются со звуками плача. Их отличает слабость (мягкость) и неуверенность. Это является фонетическим подтверждением смыслового противопоставления: стебель-сталь.

«СТЕБЕЛЬ» и «СТАЛЬ» - эти слова представляют собой удивительное сочетание. Они используются как антонимы, но — как омонимы очень близки по своему фонетическому звучанию, а точнее - по двум первым и последним буквам. Метаморфоза формы и содержания! Так в одной человеческой оболочке могут одновременно присутствовать совершенно противоположенные качества, активируясь каждое в свое время.

Анализ стихотворения Цветаевой «Рельсы»

Стихотворение «Рельсы» было написано 10 июня 1923 года, практически сразу после отъезда Цветаевой с дочерью из России. Навеяно оно было тяжким расставанием с родиной и не простой жизнью за границей.

Для Цветаевой характерна структурная и смысловая спрессованность поэтического письма, оригинальность, непредсказуемость. От читателя требуется немалая эрудиция и поэтическая фантазия, чтобы правильно воспринять все то, что она хотела донести.

Стихотворение «Рельсы» пропитано тоской по родине, чувством общности судьбы со всеми, кто покинул родной дом. Бытовые предметы, такие как ножницы, простыня становятся метаморфическими и наполняются трагическим смыслом. «Простыни разосланы. – Твоя!» – строчка, в которой показывается, как женщина отдается в руки судьбе. Далее ряд метаморфических образов развивают тему разлуки с родиной. Цветаева прибегает к творчеству Пушкина, в стихотворении присутствует реминисценция из стихотворения «Бесы», чтобы показать мотив изгнания, покорности року.

Обращаясь к библейским сюжетам Цветаева вспоминает жену праведника Лота, которая не смогла не оглянуться, уходя из Содома, на родной очаг и застыла соляным столбом:

«Высящаяся… Женою Лота
Насыпью застывшие столбы…»

Также Цветаева вспоминает древнегреческую поэтессу Сафо. Она тоже была вынуждена покинуть свой город. И трудно представить поэтессу, потерявшую голос, потому что слово – это способ ее существования. «Обезголосившая Сафо плачет, как последняя швея…» – этот образ придает общечеловеческий масштаб трагедии русской женщины.

«Плач безропотности! Плач болотной
Цапли… Водоросли – плач! Глубок»

Эти строки показывают, как женщины переносят горе. В безмолвии, в крике, в слезах.

И самое страшное – это мысль о самоубийстве:
«Растекись напрасною зарею,
Красное, напрасное пятно!
…Молодые женщины порою
Льстятся на такое полотно.»

Решаются на этот шаг не все, но некоторые не в состоянии пережить сложившуюся жизненную ситуацию. И видят решение своих проблем в таком шаге. Вот так в цветаевских метафорах показана трагическая судьба женщины, покидающей родные края.

Комментарии к стихотворениям и поэмам Марии Цветаевой. Часть 4. (Цветаева Марина)

Заводские (1-2).- Написано после полуторадневной поездки Цветаевой в Прагу к мужу, учившемуся там в университета и жившему в фабрично-окраинном районе города.

Седые волосы.- Посылая это стихотворение Пастернаку в письме от 19 ноября 1922 г. Цветаева называла его своим любимым.

«Так, заживо раздав. ».- ПР, с. 48. В печатном варианте Цветаева сознательно «обрывает» стихотворение, нарочно делая мысль, выраженную в нем, как бы незавершенною. Стихотворение между тем было закончено; сохранилось два его рукописных варианта. Один из них:

Так, заживо раздав Вотчины и наряды, - Перевязи и аграф - Шагом Шахерезады,

Спускающейся в пруд Лестницей трав несмятых И знающей, что ждут Ризы, прекрасней снятых,

По выходе из вод.

А может, от длиннот Устав - до птиц, и позже - Сказки своей, все той же.

Рассвет на рельса х.- Знак: сорок человек и восемь лошадей - дореволюционная норма загрузки товарных вагонов, обозначавшаяся на их стенках.

«Не надо ее окликать. ».-ПР, с. 50. В этом стихотворении Цветаева отождествляет себя с горой, вулканом, который нельзя тревожить. Принцип подобного поэтического отождествления, осуществленный не в одном стихотворении, провозглашен ею в следующей записи 1924 г. «Бессмысленно повторять (давать вторично) - вещь, уже сущую. Описывать мост, на котором стоишь. Сам стань мостом, или пусть мост станет тобою - отождествись или отождестви. Всегда - иноскажи» («Поэзия», с. 161).

Эмигрант.- Журнал «Студенческие годы», Прага, 1925, № 8- 9. Послано Б. Пастернаку 10 марта 1923 г. с припиской: «Эти стихи непременно надо читать голосом, иначе пропадут».

Д у ш а.- Не задушена вашими тушами.- «У меня ничего нет, кроме ненависти всех хозяев жизни: за то, что я не как они,- писала Цветаева 27 апреля 1923 г. Л. Е. Чириковой, дочери писателя-. Это пахнет жизнью и судьбой. Это нищий перед имущими, нищий перед неимущими (двойная ненависть!), один перед всеми и один против всех. Это душа и туши, душа и мещанство. Это мировые силы столкнулись лишний раз!». Скиния - походный храм-шатер у древних евреев.

О ф е л и я - Г а м л е т у.- Над ручьевой хроникой.- Намек на то, что Офелия, героиня «Гамлета» Шекспира, утонула в потоке.

Провода (1 - 10).- Обращено к Борису Пастернаку (1890- 1960), горячая дружба с которым у Цветаевой завязалась с 1922 г. в переписке, длившейся многие годы. «Борис Пастернак для меня - святыня, это вся моя надежда, то небо за краем земли, то, чего еще не было, то, что будет» - писала Цветаева в 1923 г. Существовало около ста писем Цветаевой к Пастернаку; они утеряны, за исключением копий восемнадцати и рукописи одного, в трех частях, от 23-26 мая 1926 г. (опубликовано с сокращениями в ВЛ, 1978, № 4). В записных книжках Цветаевой (ЦГАЛИ) имеются черновики многих из них. Там же - восемьдесят четыре письма Пастернака к Цветаевой (с 1922 по 1935 г.); десять его писем 1926 года хранятся в Архиве Бориса Пастернака. Цикл «Провода» создан в самом апогее переписки двух поэтов, о которой Пастернак вспоминал: «Так много было пережито тогда совместного, меняющегося, радостного и трагического, всегда неожиданно и всегда, от раза к разу, обоюдно расширявшего кругозор» («Люди и положения».-НМ, 1967, № 1, с. 233). Пастернак, первый начавший эту переписку с восторженного отзыва на книгу Цветаевой «Версты» 1921 г. (см. об этом -Зв. 1975, № 6, с. 161-162), сохранил на всю жизнь восхищение перед ее творчеством. Он посвятил Цветаевой несколько стихотворений и вспоминал о ней в автобиографическом очерке «Люди и положения». См. также обращенные к Пастернаку стихотворения «Строительница струн - приструню. », «Сахара», «Двое», «Рас-стояние: версты, мили», «Русской ржи от меня поклон. ».

1. «Вереницею певчих- свай. » - Ариаднино: веернись. - См. коммент. к циклу «Ариадна».

2. «Чтоб высказать тебе. Да нет, в ряды. » - Наксос - остров, на котором Тезей покинул спящую Ариадну. Стикс (греч. миф.) - река в царстве мертвых.

5. «Не чернокнижница! В белой книг е. » - Как прозорливица - Самуила.- По библейскому преданию, дух умершего пророка Самуила, вызванный волшебницей, предсказал царю Саулу поражение и гибель в бою с филистимлянами,

6. «Час, когда вверху цари. »,- Вверху цари - здесь: зажигающиеся в небе звезды, отождествляемые поэтом с царями - волхвами, пришедшими поклониться новорожденному Иисусу Христу.

7. «В час, когда мой милый брат. ».- Первоначально это стихотворение начиналось в другом ритме и выражало иную мысль:

Не помню, что было сказано:

Не ветлами едешь - связями,

Державный наложник высланный! -

Не веслами едешь - смыслами.

9. «Весна наводит сон. У с н е м. ».- Кому печаль свою повем - слова из Псалтири. Рукописный вариант 3-й строфы:

Предвечную - к тебе не сметь. В хитросплетении кривизн Привычную - как птицу сеть Нас оплетающую жизнь.

10, «С другими - в розовые груд ы. ».- Ср. со следующими словами из письма к А. В. Бахраху от 25 июля 1923 г. «В плотную-любви в пять секунд узнаешь человека, он явен и - слишком явен! Здесь я предпочитаю ложь. Я не хочу, чтобы душа, которой я любовалась, которую я чтила, вдруг исчезала в птичьем щебете младенца, в кошачьей зевоте тигра, я не хочу такого самозабвения, вместе с собой забывающего и меня». Всех Рахилей - то есть всех красавиц (Рахиль - любимая жена патриарха Иакова, библ.).

Эвридика - Орф ею.- Об Эвридике и Орфее см. коммент. к стихотворению «Как сонный, как пьяный. ».- До самых летейских верховий.- Лета - река забвения в загробном мире (греч. миф.). С бессмертья змеиным укусом.- «(Эвридика погибла от укуса змеи. Змея - бессмертие) >,- это примечание сделала Цветаева на одном из экземпляров ПР. Не надо Орфею сходить к Эвридике. - Приведя эту и следующую строки стихотворения в письме к Пастернаку от 25 мая 1926 г. Цветаева пишет: «(Я бы Орфею сумела внушить: не оглядывайся!) Оборот Орфея - дело рук Эвридики. Оборот Орфея - либо слепость ее любви, невладение ею (скорей, скорей!), либо. приказ обернуться - и потерять. Все, что в ней еще любило - последняя память, тень тела; какой-то мысок сердца, еще не тронутый ядом бессмертья. все, что еще отзывалось в ней на ее женское имя,- шло за ним, она не могла не идти, хотя, может быть, уже не хотела идти. Ах, может быть, просто продленное «не бойся» - мой ответ на Эвридику и Орфея. Ах, ясно: Орфей за ней пришел - жить. Будь я Эври-дикой, мне было бы. стыдно - назад!» (ВЛ, 1978, № 4, с. 263),

Ариадна (1-2).- ПР, с 74. Ариадна (греч. миф.) - невеста Тезея, который уступает ее Дионису (Вакху). В трагедии «Ариадна» (1924) Цветаева объясняет поступок Тезея высокими причинами; поэтому, готовя первое стихотворение для ПР, она опускает последнюю его строфу, с которой в то время уже не может согласиться:

Тезей! Ты оставил! Тезей, ты как вор Оставил и губы, и зубы, и бусы. (Веленью Дибнисову распростер Подругу!) - Греми же, бессмертный позор, Тезея-бессмертного труса!

Прага.- Тянет стан.- Намек на готическую (вытянутую вверх) архитектуру города. Деворадуется - от слов молитвы «Богородице, лево, радуйся.

2. «Есть в мире лишние, добавочные. ».- Лепрозари-умов (лепрозориумов) крап - пятна проказы; лепрозорий - место содержания прокаженных. Иов (библ.)-патриарх, которого бог, желая испытать его веру, поразил проказой, лишил семьи и имущества.

2. «Стой! Не Федры ли под небом. ».- Иродиады с чубом.- Иродиада (библ.) - жена иудейского царя Ирода, научившая свою дочь Саломею потребовать у него в награду за пляску голову Иоанна Крестителя. Иерихонским грубом,- По библейскому преданию, стены города Иерихона разрушились от звука труб осаждавшей его армии.

3. «Нет! Вставший в а л. ».- Пророк оправдан. Шествие морем Чёрмным. При исходе из Египта (библ.) иудеи, преследуемые войсками египетского фараона, возроптали на своего предводителя, пророка Моисея, но тот спас их (чем и возвратил их доверие), посуху переведя их через Чермное (Красное) море. Юдифь - голову Олоферна.- По библейской легенде, Юдифь, пленив Олоферна, предводителя войск Навуходоносора, во время его сна отрубила ему голову и таким образом помогла иудеям одержать победу над лишившимся предводителя врагом.

Так вслушиваются. (1-2). 1. «Так вслушиваются (в исток. » - Последняя строфа тематики перекликается со стихотворением «Сок лотоса».

2. «Друг! Не кори меня за то т. ».- Велик бог - посему крутитесь! - Намек на библейскую легенду о том, как царь Давид, празднуя перенесение Ковчега завета, святыни иудеев, в Иерусалим, плясал перед ним.

1. «Прорицаниями рокоча. ».- Нераскаянный скрипач.- Николо Паганини (1784-1840), великий итальянский скрипач, враждовавший с церковью и умерший без покаяния. Страдивариус - скрипка (по имени знаменитого скрипичного мастера Антонио Страдивари; 1644-1737).

Хвала времени.- Вера Александровна Аренская (Завадская, сестра актера Ю. А. Завадского; ок. 1895-1930) - соученица Цветаевой по гимназии; в 20-е годы в Париже Цветаева подружилась с ней.

Ночь-ПР, с. 89 «. боюсь всего, что днем -и ничего, что ночью. (Ночью - только души! И духи! Остальное спит)» (письмо от 25 июля 1923 г.). Прокрасться Газ. «Дни», Париж, 1926, № 995, 2 апреля.

Расщелин а.- Елениной красной Трои.- Речь идет о Троянской войне, разыгравшейся из-за прекрасной Елены (сюжет «Илиады» Гомера). Сочетавшись с тобой, как Этна с Эмпедоклом.- Эмпедокл (ок. 490-430 гг. до н. э.) - древнегреческий философ и поэт; по преданию, бросился в кратер вулкана Этны, желая утвердить о себе славу, будто стал богом.

С в и д а н ь е.- В рукописях озаглавлено: «Офелия», «Лик Офелии». К горькой руте.- Утратившая рассудок Офелия раздает всем цветы, а себе оставляет руту как символ скорбного воспоминания.

«Рано еще - не быть. » - ПР, с. 95. Четвертая строфа, от которой Цветаева отказалась:

Раны - на целый Рим Вам не уступит мать. Как уступить другим Так от тебя страдать?

«Строительница струн - приструню. ».- Это стихотворение, как и «Сахара», обращено к Б. Л. Пастернаку (см. цикл «Провода» и коммент.).

Рельс ы.- Пушкинское: сколько их. - Из стихотворения А. С. Пушкина «Бесы». Женою Лота. застывшие столбы.- По библейскому преданию, жена праведника Лота была превращена в соляной столб за то, что, покидая родной город, нарушила запрет и оглянулась на его стены. Сафо. плачет. - По преданию, древнегреческая поэтесса Сафо (конец VII - начало VI в. до н, э.) покончила с собой из-за неразделенной любви к юноше Фаону.

Час души (1-3). Обращено к А. В. Бахраху, молодому критику, написавшему рецензию на книгу Цветаевой «Ремесло». См. также обращенные к нему стихотворения: «Сок лотоса», «Наклон», «Раковина», «Заочность», «Письмо», «Минута», «Клинок» Сохранилось более двадцати писем Цветаевой к Бахраху; два опубл.- НМ, 1969, № 4.

«В глубокие часы души. все мои опыты, все мои старые змеиные кожи - падают» (письмо Цветаевой А. В. Бахраху от 25 июля 1923 г.).

1. «В глубокий час души и ночи. ».- Римская волчица.- По преданию, Ромул и Рем, легендарные основатели Рима, были вскормлены волчицей. Дщерь египетская.- По библейскому преданию, младенец Моисей, будущий пророк, был найден в тростниковой корзине на берегу Нила дочерью египетского фараона и усыновлен ею (см. стихотворение «У камина, у камина. »).

3. «Есть час Души, как час Луны. ».- Струны Давидовой сквозь сны Сауловы.- По библейской легенде, юный Давид своей прекрасной игрой на гуслях разгонял тоску царя Саула (см. коммент. к циклу «Ученик», стихотворение I), от которого в это время отступал «злой дух».

Сок лотоса.- По древним поверьям, сок лотоса дает забвение. В первоначальном варианте стихотворения говорилось об индийской конопле, из которой на Востоке изготовлялись наркотические средства:

Из папоротников, хвощей,

Стай тростниковых, звезд дозорных. где все забвение вещей

В трех маленьких зеленых зернах

Покоится. Несла их три,

Но и последнее,- о милый! -

Зерно индийской конопли,

У входа твоего. О, пуст,

Пуст мой приход! Но все ж Востока

Дары тебе несу: из уст

Прими - сон лотосова сока!

Заочность.- Кастальский ток - источник поэтического вдохновения на горе Парнас, где обитали Аполлон и музы (греч. миф.).

Минут а.- Царь щедрот - библейский царь Соломон, воспевавший земные радости; под старость уверился в тщете всего земного. По преданию, на его перстне было написано: «И это пройдет».

Магдалина (1-3).-ПР, с. 112. Здесь Цветаева отождествляет свою лирическую героиню с евангельской раскаявшейся грешницей Марией Магдалиной, из которой Иисус Христос изгнал «семь бесов». В черновой тетради - запись: «Магдалина, когда раскаялась, была хороша и молода. Когда мы говорим: Магдалина, мы видим ее рыжие волосы над молодыми слезами. Старость и плачет скупо.

Мария Магдалина принесла Христу в дар свою молодость,- женскую молодость, со всем, что в ней бьющегося, льющегося, рвущегося».

«Как бы дым твоих ни горе к. ».- Гектор - герой «Илиады» Гомера.

Овраг (1-2).- ПР, с. 116.

Пражский рыцар ь.- В стихотворении речь идет о статуе легендарного героя чешского народа, рыцаря Брунсвика, находящейся в Праге, под Карловым мостом, над Влтавой. В средневековых преданиях Брунсвик отождествлен с королем Пршемыслом II, много сделавшим для укрепления чешского государства. По легенде, на третий год своего правления Брунсвик отправился странствовать по свету, чтобы возвеличить язык своей родины и добыть знак льва. Испытав опасные приключения и едва избежав смерти, он спас жизнь льву; тот сделался его другом и помогал ему в его подвигах. Однажды, в подвале замка на острове, куда забросила его судьба, Брунсвик нашел волшебный меч, которым отныне стал сокрушать своих недругов. Благополучно вернувшись на родину, победив всех врагов, он царствовал сорок лет; после его смерти лев умер на его могиле. По преданию, меч Брунсвика замурован на устое Карлова моста, где стоит его статуя. С именем Брунсвика связываются возникновение чешского герба, на котором до сих пор сохранилось изображение льва.

Цветаева считала, что «пражский рыцарь» похож на нее лицом, вспоминала о нем долгие годы; для нее он был «центром», «сердцем» Праги. В 20-е годы, живя во Франции, она просила А. А. Тескову (см. о ней коммент. к циклу «Деревья») прислать «его изображение, покрупнее и пояснее, вроде гравюры. Если у меня есть ангел-хранитель, то с его лицом, его львом и его мечом» («Письма к Тесковой», с. 55). В 1938-1939 гг. работая над «Стихами к Чехии» (см.), Цветаева намеревалась написать крупное произведение о рыцаре Брунсвике, для чего просила Тескову прислать ей подробные сведения о нем.

«По набережным, где седые деревья. ». Сплела проплывать.- См. стихотворение «Свиданье» и коммент.

«Древняя тщета течет по жила м. »; «Люблю - но мука еще ж и в а. ».-ПР, с. 125, 127. «Брожу -не дом же п л о т н и ч а ть. » - сб. «Московские поэты», Великий Устюг, 1924, с. 37. Эти стихотворения, так же как и «Ты, меня любивший фальшью. », тематически примыкают к «Поэме Горы» и «Поэме Конца» и обращены к тому же адресату (см. коммент. к этим поэмам),

Побег - ПР, с. 125.

Двое (1-3).- В черновой рукописи - посвящение: «Моему брату в пятом времени года, шестом чувстве и четвертом измерении - Борису Пастернаку» (ИП, с. 753).

1. «Есть рифмы в мире сём. ».- Ахеи лучший муж - Ахилл, герой «Илиады» Гомера (ахейцами там называется племя, воевавшее с троянцами). Сладостнейшая Спарты - прекрасная Елена, родина которой была Спарта.

2. «Не суждено, чтобы сильный с сильны м. ».- Так разминулись Зигфрид с Брунгильдой, // Брачное дело решив мечом.- Зигфрид, герой древнегерманского эпоса «Сказание о нибелун-гах», напоенный злым зельем, забыл обет вечной любви, связывавшей его с Брунгильдой. Мстя за измену, Брунгильда добилась убийства Зигфрида, а затем лишила жизни и себя, чтобы соединиться с ним после смерти. Сын Фетиды с дщерью Аресовой.- По греческому мифу, Ахилл, сын морской богини Фетиды, во время Троянской войны вступил в бой с царицей амазонок, дочерью бога войны Марса (Ареса) Пенфезилеей и убил ее; сняв шлем с убитой, пораженный ее красотой, Ахилл почувствовал, что им овладела любовь к погибшей.

Остров -ПР, с. 131.

Попытка р е в н о с т и.- Обращено к М. Л. Слониму (1894- 1976), литератору, редактору BP, где печатались произведения Цветаевой. Письма ее к Слониму, по-видимому, не сохранились. Слониму принадлежат воспоминания о Цветаевой.

Сон (1-2).- «Безнаказанность, безответственность,- и беззаветность сна»,- писала Цветаева.- «Все не как у людей. Могу жить только во сне, в простом сне, который снится: вот падаю с сорокового сан-францисского этажа, вот рассвет и меня преследуют, вот чужой - сразу - целую, вот сейчас убьют - и лечу. Я не сказки рассказываю, мне снятся чудные и страшные сны, с любовью, со смертью, это моя настоящая жизнь, без случайностей, вся роковая, где все сбывается» (письма от 14-15 июля и 10 сентября 1923 г. А. В. Бахраху).

1. «Врылась, забылась - и вот как с тысяч е-. ».- Сбирр (итал.) - полицейский, сыщик.

2. «В мозгу ухаб пролёжан. ».- Рай Давидов - Давид (библ.) - иудейский царь, при котором, по преданию, Иудея достигла небывалого расцвета. Ахиллов шлем.- По греческому мифу, Гефест, бог огня, выковал Ахиллу боевые доспехи, в том числе сказочный шлем. Мартын Задека - составитель популярного в свое время толкователя снов («сонника»).

Приметы.-ПН, 1925, № 1737, 20 декабря.-Я любовь узнаю по боли.-В письме Цветаевой от 9 августа 1923 г. читаем: «Болевое в любви лично, усладительное принадлежит всем. Боль называется ты, усладительное - безымянно (стихия Эроса). Поэтому «хорошо» нам может быть со всяким, боли мы хотим только от одного. Боль есть ты в любви, наша личная в ней примета. Отсюда: «сделай больно, то есть скажи, что это ты, назовись».

Крестины - Пещь смоляная - раскаленная печь, куда, по библейскому преданию, нудеи-вероотступники бросали тех, кто отказывался поклоняться золотому идолу. Савл (библ.) - имя апостола Павла до его обращения в христианство, яростный гонитель христианства, он сделался впоследствии его страстным проповедником.

«Жив, а не умер. ».- Мир - это сцена.- Слова Жака-меланхолика из второго акта комедии Шекспира «Как вам это понравится».

«Существования котловиною. ».- ПР, с. 148.

«Что, Муза моя? Жива ли еще. ».-ПР, с. 149. В черновой тетради - запись: «Стихи мне нужны, как доказательство: жива ли я еще? Так узник перестукивается со своим соседом. Я в себя стучу, как в стену. ».

«В седину - висок. ». Обращено к Б. Пастернаку.

«Русской ржи от меня поклон. ».- Стихотворение, обращенное к Б. Пастернаку, родилось из следующей записи в черновой тетради от 20-22 марта 1925 г. «Б. П. когда мы встретимся? Встретимся ли? Дай мне руку на весь тот свет, здесь мои обе - заняты».

Марина
Цветаева

Анализ стихотворения Марины Цветаевой «Хвала времени»

В 1928 году, пребывая в эмиграции, Цветаева издала сборник «После России». В него включено стихотворение «Хвала времени», созданное в мае 1923-го. Посвящено оно Вере Аренской - сестре знаменитого советского актера и режиссера Юрия Завадского, соученице Марины Ивановны по гимназии. Произведение появилось в один день с письмом, адресованным Максимилиану Волошину. Ему Цветаева рассказывала о своей семье, жизни вдали от родины, рассуждала о месте поэта. Есть там и мысли, касающиеся времени. Повествуя о муже Сергее Эфроне, она заметила: «Живя не-временем, времени не боишься. Время - не в счет: вот все мое отношение к времени». Мысленно поговорив с Волошиным, написав ему письмо, Марина Ивановна словно погрузилась в прошлое. Полученные от этого возвращения эмоции она и воплотила в «Хвале времени».

Цветаеву пугали автомобили. Поэтесса со страхом пересекала проезжую часть. Поэтому в начале стихотворения появляется метафорический образ мостовой, заполненной беженцами. Она олицетворяет время, враждебное по отношению к лирической героине, «опрометями колес» способное душу задавить. Его воздействие остро ощущается сразу в нескольких сферах. Марина Ивановна не ладила с техникой. Это нашло отражение в рассматриваемом тексте. В нем упоминаются «Америки новшества». Так США становятся в произведении символом технического прогресса. Свой отпечаток время оставляет не только в душе и мыслях лирической героини, но и на ее лице - в третье строфе говорится о «рытвинах морщин».

В стихотворении провозглашается одиночество творческой личности. Она вынуждена погружаться в себя, не найдя достойного собеседника. Зов ее адресуется будущим поколениям. Этот мотив есть не только в анализируемом тексте, но и в «Роландовом роге» (1921). Его отголоски слышны и в более раннем творчестве Цветаевой. Достаточно вспомнить хотя бы «Моим стихам, написанным так рано…» (1913). В «Хвале времени» лирическая героиня признается, что «мимо времени родилась». Марину Ивановну не устраивала современная ей эпоха, не нравился духовный облик людей, происходящие вокруг события. В стихотворении «О поэте не подумал…» (1934) она отмечала: Век мой - яд мой, век мой - вред мой, Век мой - враг мой, век мой - ад. С годами Цветаева все больше отдалялась от современности. Возможно, именно эта трагическая оторванность послужила одной из причин самоубийства, совершенного поэтессой в 1941 году.

Беженская мостовая!
Гикнуло — и понеслось
Опрометями колес.
Время! Я не поспеваю.

В летописях и в лобзаньях
Пойманное… но песка
Струечкою шелестя…
Время, ты меня обманешь!

Стрелками часов, морщин
Рытвинами — и Америк
Новшествами… — Пуст кувшин! —
Время, ты меня обмеришь!

Время, ты меня предашь!
Блудною женой — обнову
Выронишь… — «Хоть час да наш!»

— Поезда с тобой иного
Следования. —

Ибо мимо родилась
Времени! Вотще и всуе
Ратуешь! Калиф на час:
Время! Я тебя миную.

Сочинение «Комментарии к стихотворениям и поэмам Марии Цветаевой. Часть 5. – художественный анализ»

Цветаева - все сочинения

ребение английского генерала сира Джона Мура» в переводе И. И. Козлова (1825). Жандармские груди и рожи.- По свидетельству П. А. Вяземского, в день выноса тела Пушкина в его доме, «где собралось человек десять друзей и близких. очутился целый корпус жандармов. Без преувеличения можно сказать, что у гроба собрались в большом количестве не друзья, а жандармы». («Пушкин в жизни», вып. IV, с. 163). Точно воры вора. выносили.- В. А. Жуковский вспоминает: «Назначенную для отпевания церковь переменили, тело перенесли в нее ночью, с какою-то тайною, всех поразившею, без факелов, почти без проводников; и в минуту выноса, на которую собралось не более десяти ближайших друзей Пушкина, жандармы наполнили ту горницу, где молились об умершем, нас оцепили, и мы, так сказать, под стражей проводили тело до церкви» (там же, с. 162-163). С проходного двора.- Людей. приходивших в те дни в квартиру Пушкина,- вспоминал современник,- «вели по узенькой, грязной лестнице. парадные двери были заперты, входили и выходили в швейцарскую дверь, узенькую, вышиною в полтора аршина». Умнейшего мужа России.- После аудиенции 8 сентября 1826 г. данной Николаем I возвращенному из ссылки Пушкину, царь заявил в придворном кругу, что он разговаривал «с умнейшим человеком России» (там же, вып. II, с. 57).

Ода пешему ходу (1-3).- Цветаевой не удалось напечатать «Оду» ввиду якобы трудности ее для так называемого «среднего читателя»; она была возвращена ей редакцией СЗ. Работа проходила в два этапа: первые беловики относятся к 20-м числам августа 1931 г. окончательный вариант - к марту 1933 г. когда автор отказывается от некоторых сильных строф, уводящих, однако, в сторону от темы, как, например:

(Мне и крыльев не надо, Застилающих высь! Ведь и боги Эллады К людям - спешивались!)В марте 1933 г. работая над началом седьмой строфы первого стихотворения (о взгляде пешехода на лопнувшую шину), последняя строка которой уже была написана, Цветаева размышляет на страницах черновой тетради: «Что в этом взгляде: 1) Торжество над врагом, 2) Без параллели: чистая радость (женщины и девичья), 3) Никакая картина так не обрадует. Удовлетворенность, злорадство, 4) Без подобия-описание взгляда» -и дальше идет более десятка вариантов начала строфы.

Перед последней строкой «Оды» («На своих на двоих»), найденной еще задолго до завершения вещи в целом, Цветаева долго искала наиболее емкую метафору предшествующей строки: «М б сюда: в стихах и в прозе, по дороте и в творчестве -

Чтобы - к сраму ли, к славе ль -> На своих на двоих!

И т. д, Найдя наконец эту предпоследнюю строку, поэт идет дальше «вспять» в поисках строки, ей предшествующей (рифмы к слову «моллюсков»).

Внук мой! Мозг мой и мускул.

«Смысл: побег (рост), завязь, росток, лист- моя кровь, моя плоть, род мой, слепок мой, второй я» - и находит нужное слово «отпрыск» Скоропадских - от фамилии П. П. Скоропадского (1873-1943), контрреволюционного «гетмана» Украины, просуществовавшего у власти восемь месяцев и свергнутого в 1918 г. Чванством распираемый торс- Имеется в виду реклама автомобильных шин на дорогах Франции: человек без ног, опоясанный шинами. Лакированный нуль - автомобиль. Змея ветхая лесть.- По библейскому преданию, дьявол в образе змея льстивыми речами уговорил Еву сорвать запретный плод с «древа познания добра и зла». Опера и Мадлен - центральные районы Парижа, где находятся лучшие магазины, ателье мод и т. п. жаждет Прага - порога. Морены - ледники, глетчеры.

«Не нужен твой стих. »,- «Поэзия», с. 164.

Стихи к сыну (1-3).- Сын Марины Цветаевой, Георгий Сергеевич Эфрон, родился 1 февраля 1925 г. в Чехословакии. Подростком рвался ехать в СССР, вместе с матерью в 1939 г. вер-яулся на родину. После смерти Цветаевой сберег ее архив. Окончил школу в Ташкенте, затем посещал лекции в Московском литературном институте. Много читал: для своего возраста был очень развит и образован. Отличался литературной одаренностью и художественными способностями, о чем говорят оставшиеся после него дневники, письма и рисунки (ЦГАЛИ). В начале 1944 г. был призван на фронт. Погиб в июле 1944 г. будучи раненным в бою под деревней Друйка Браславского района Витебской области (см. об этом публикацию Станислава Грибанова «Строка Цветаевой» - журн. «Неман», 1975, № 8).

3. «Не быть тебе нуле м. ».- Галльский петух - одна из национальных эмблем Франции.

Родина.- С калужского холма.- Речь идет о Тарусе (см. коммент. к стихотворению «Бежит тропинка с бугорка. »).

«Над вороным утесо м. ».- Журнал «Встречи», Париж, 1-934, № 4-5, в цикле из пяти стихотворений под названием (Ici - haub («Здесь, в поднебесье» - фр.). Посвящено памяти М. А. Волошина. На твоей скале.- Волошин похоронен в Коктебеле, согласно его желанию, на вершине хребта Кучур-Янышар.

«Никуда не уехали - ты да я. ».- Сильная нужда не давала возможности Цветаевой уезжать каждое лето на отдых. Чтобы заработать деньги на это, а также покрывать бесчисленные долги, она вынуждена была устраивать вечер-а своих чтений.

Стол (1-6). Дочь Цветаевой А. С. Эфрон вспоминает о том, как работала Цветаева: «Отметя все дела, все неотложности, с раннего утра, на свежую голову, на пустой и поджарый живот. Налив себе кружечку кипящего черного кофе, ставила ее на письменный стол, к которому каждый день своей жизни шла, как рабочий к станку - с тем же чувством ответственности, неизбежности, невозможности иначе. Все, что в данный час на этом столе оказывалось лишним, отодвигала в стороны, освобождая, уже машинальным движением, место для тетради и для локтей. Лбом упиралась в ладонь, пальцы запускала в волосы, сосредоточивалась мгновенно. Глохла и слепла ко всему, что не рукопись, в которую буквально впивалась - острием \" мысли и пера» (Зв. 1973, № 3, с. 157).

1. «М ой письменный верный стол 1..».- Штранд (нем.)-морской берег. Морю толп еврейских - горящий столп.- По библейскому преданию, при исходе евреев из Египта бог в образе огненного столба указывал им путь.

2. «Тридцатая годовщин а. ».- Тридцатая годовщина,- Цветаева начала писать стихи с раннего детства; в одиннадцать-две-надцать лет она писала стихи уже последовательно и сознательно.

3. «Тридцатая годовщин а. ».- Березу берег карел. - Карельская береза - ценный сорт древесины. Трех самозванцев в браке признавшая тезка - Марина Мнишек (см. о ней коммент. к циклу «Марина»).

4. «Обидел и обошел. ».- Парижские химеры - украшения на соборе Парижской богоматери, сделанные в виде фантастических существ - химер.

2. «А мне от куста - не шум и. ».- Невнятицы Фауста Второго.- Речь идет о второй части «Фауста» Гете, сложного философского произведения.

«Уединение: уйди. ».- «Поэзия» с. 170. Стихотворение тематически связано со стихотворением «Сад» (см.),

Челюскинц ы.- В черновике письма Цветаевой к поэту А. Эйснеру, упрекнувшему ее в том, что не откликнулась на подвиг челюскинцев, читаем: «. многие годы уже я - лирически - крепко сплю. Степень моего одиночества здесь и на свете. Вы не знаете. и вот Ваш оклик: запрос! А теперь я написала Челюскинцев - не я написала, сами написались!» Родили дитё.- Во время экспедиции на «Челюскине» родилась девочка. Второй уже Шмидт - О. Ю. Шмидт (1891-1956), возглавлявший экспедицию «Челюскина»; «первый» Шмидт - лейтенант П. П. Шмидт (1867-1906), один из руководителей Севастопольского восстания 1905 г.

«Рябину. ».- Поэзия», с. 164. Написано во время работы над стихотворением «Тоска по родине! Давно. » (см.).

Деревья («Кварталом хорошего тона. »).- Париж, в отличие от Праги, Цветаева не полюбила. «В Париже нужно жить Парижем, иначе ты в нем и он для тебя бессмыслен» (письмо 1927 г.). «QueI triste plaisir que de s\"amuser! (Какое грустное удовольствие развлекаться! - фр.) - так я смотрю на вечерний Париж. Его приманки - не для меня» (письмо 1929 г.). «Париж мне душевно ничего не дал» (1932 г.) («Письма к Тесковой», с. 52, 76, 96). Парижскую богемную молодежь Цветаева считала фальшивой, находящейся в тупике, и с тревогой думала о будущем своего сына, говорила об отвратительноети «юношеской пошлости».

Русская поэзия - наше великое духовное достояние, наша национальная гордость. Особенно близка мне поэзия XX века, которая может похвастаться такими именами, как Анна Ахматова, Николай Гумилев, Осип Мандельштам, Марина Цветаева, Иосиф Бродский. Из этой. смотреть целиком

Мария Цветаева родилась в Москве 26 сентября 1892 года, в семье интеллигентов, преданных науке и искусству. Её отец, Иван Владимирович Цветаев, профессор Московского университета, известный филолог и искусствовед, стал в дальнейшем директором Румянцевского. смотреть целиком

Цветаева была дружна с Миндлиным, писала ему доверительные, искренние письма. В 1922 г. она, однако, посвятила цикл «Отрок» Геликону (А. Г. Вишняку, 1895-1943), владельцу русского издательства «Геликон» в Берлине, где вышла ее книга «Ремесло». А. Г. смотреть целиком

Творчество двух замечательных женщин и больших поэтов оригинально и неповторимо, но есть созвучия, которые роднят чувства и переживания А. А. Ахматовой и М. И. Цветаевой. Очень рано, совсем в юном возрасте, появляются в стихах этих поэтов размышления. смотреть целиком

Замечательный русский поэт Марина Цветаева однажды сказала: «Я не верю стихам, которые - льются. Рвутся - да!» И доказывала это на протяжении всей жизни собственными из сердца строками. Это были удивительно живые стихи о пережитом, не просто о выстраданном. смотреть целиком

Марина Ивановна Цветаева - замечательный русский поэт, сохранившая на всем протяжении своего творчества самобытность и оригинальность. Ее стихи невозможно спутать с другими. Они прорываются, как лава, кипящая энергией, искрометные и неповторимые. Цветаева. смотреть целиком

Сегодня мы как будто немало знаем о том, как зарож­дался художественный феномен М. Цветаевой. Культурней­шая московская семья. Отец - Иван Владимирович Цве- таев _ известный филолог и искусствовед, профессор Мос­ковского университета, директор Румянцевского. смотреть целиком

Послушать стихотворение Цветаевой Письмо

Темы соседних сочинений

Картинка к сочинению анализ стихотворения Письмо

Письма Марины Цветаевой к Наталье Гончаровой

Марина Цветаева (1892–1941) и Наталья Гончарова (1881–1962) познакомились летом 1928 года 1 . Все началось с того, что Марк Слоним 2 рассказал Цветаевой о своих беседах с Гончаровой и Ларионовым 3 . «МИ загорелась: “Как, Наталья Гончарова? Совпадение или родство?”» - писал Слоним. Знакомство произошло в маленьком парижском кафе, где часто собирались поэты, художники, журналисты, и почти всегда обедали Гончарова и Ларионов. Слоним вспоминал о той встрече: «Мы условились, что она приедет завтракать со мной в ресторан Варэ на улице Сен-Бенуа, подле Сен-Жермен. Про Варэ рассказывали, будто он был не то денщиком, не то лакеем Гийома Аполлинера. Во всяком случае, в его тесном помещении под вывеской “У маленького Сен-Бенуа” бывали и Андре Жид , и Дюамель, многие видные французские писатели, журналисты и художники, обычно сидевшие за одним столом с шоферами такси и служащими соседних контор. “Маленький Сен-Бенуа” был также штаб-квартирой “вольроссовцев ” и Ларионова и Гончаровой, они ежедневно в нем завтракали и обедали и туда же приглашали знакомых живописцев, скульпторов, танцоров, музыкантов, особенно тех, кто работал с ними у Дягилева.

Перед моим очередным отъездом в Прагу, в самом конце января, я познакомил в ресторане Варэ МИ с Натальей Сергеевной Гончаровой, и обе друг другу понравились. МИ сразу привлекли в Гончаровой ее тихий голос, медлительные, сдержанные манеры, внешнее спокойствие, под которым легко было угадать натуру страстную и глубокую, ее чисто русская красота. (Впоследствии, к старости, у Натальи Сергеевны стал иконописный лик - она походила на скитницу, на монахиню.)

После завтрака мы пошли в кафе “Флор”, сели там в уголок, и МИ сказала, что хочет писать о двух Гончаровых, и, опустив глаза, прочла свое стихотворение о той, первой Наталье:

Счастие или грусть -
Ничего не знать наизусть,

<…>

Стихи эти очень понравились Гончаровой, и она сразу условилась с МИ о ближайшем, более длительном, свидании. Я после узнал, что они виделись несколько раз. МИ говорила, что Гончарова действует на нее успокаивающе, и была от нее в восторге. К картинам, которые Наталья Сергеевна ей показывала, она осталась довольно холодна : для нее это были как бы иллюстрации и подтверждения к тому словесному портрету Гончаровой, который она воображала и создавала - и потом запечатлела в своем очерке (“Воля России”, 1929, кн. 5-6, 7, 8-9).

Как я уже говорил, у МИ была не зрительная, а слуховая память; живопись - в частности гончаровскую - она воспринимала, как многие близорукие: и рисунок, и краски сливались у нее в некое общее впечатление, она переводила их на свой язык ритма и звуков. Это был обычный для нее процесс восприятия внешнего мира. Дружба, вернее, восхищение МИ длилось лишь то время, когда она писала о Гончаровой и исправляла корректуру своего очерка» 4 .

Итак, Цветаева откликнулась на имя, связанное с Пушкиным, - Наталья Гончарова была внучатой племянницей жены поэта Натальи Николаевны. Отсюда идея Цветаевой - написать очерк о двух Гончаровых. Ко времени знакомства с Цветаевой Гончарова была знаменитой художницей-авангардисткой, участницей вместе с Михаилом Ларионовым многих футуристических выставок в России и за рубежом. Оформление в 1914 году дягилевского «Золотого петушка» дало ей признание и возможность приобрести мастерскую в Париже. Критики писали, что Гончаровой удалось найти в декорациях и костюмах цветовое соответствие духу пушкинского текста и музыке Римского-Корсакова. Художница в своих театральных работах показала Франции экзотическую, яркую, восточную Русь. «Так называемый “русский стиль” гончаровского “Петушка” до нее никогда не существовал. Все от самого маленького орнамента на костюме до комических дворцов последнего действия выдумано художником», - писал Ларионов в статье о Гончаровой 5 .

Поиск соответствия цветовой гаммы и слова, линии и слова для Гончаровой начался, когда она еще в России иллюстрировала книги известных поэтов. Не случайна ее последующая совместная с Цветаевой попытка работы: Гончарова иллюстрировала ее поэму «Молодец», проникнутую русскими национальными мотивами. Цветаева же пыталась делать противоположное, переложить художника и его картины на свой поэтический язык.

Чтобы написать огромный очерк, а, по сути, книгу (так называла ее в письмах Цветаева), материала интервью, рассказов Гончаровой о себе было недостаточно.
Из очерка известно, что Цветаева пользовалась монографией Э.Эганбюри «Наталья Гончарова. Михаил Ларионов» (М., 1913). А для сопоставления двух Гончаровых (прежней, пушкинской Натали и современной Натальи Сергеевны) - книгой В.Вересаева «Пушкин в жизни». В итоге - ей удалось искусно переплести три жанра: исследование, интервью и эссе.

Очерк о Гончаровой открывается главой «Уличка» - это улица Висконти , 13, где находилась мастерская художницы. Обозначен день их встречи - 9 ноября 1928 года. С точки пересечения пространства и времени начнется повествование о жизни - своеобразное путешествие в мир художницы.

Уличка - Ущелье. Морской ветер с Сены раскачивает корабль, преодолевающий рифы, чтобы пристать к берегу - дому Гончаровой. И, наконец, Дом - остров сокровищ, полный сказочных богатств. Путешествие - физическое преодоление. Лестница с огромными каменными ступенями - подъем вверх. «Что нога взяла, то след дал, нога унесла - след привнес. Наслоение шагов, как на стене теней. Оттого так долго живут старые дома, питаемые всей жизнью привносимой. Такой дом может простоять вечно, не живым укором, а живой угрозой подрастающим, не перерастающим, не перестаивающим».

Мастерская - пещера Али-бабы. Потому и прозвучит знаменитое: «Сезам, раскройся!»

Пустыня, пещера, палуба. И если это пустыня, то стружки под ногами мастерской Гончаровой становятся песком. Уже когда очерк будет написан, Цветаева увидит ее во сне. «Мастерская была песком, в песке - кое-где - подрамники, стен не было видно, а может быть, просто не было. Я кинулась в песок - как была - в берете…» Не только увидеть , но и услышать шорох песка под ногами, почувствовать жар мастерской.

Возникает объемная картина гончаровского мира. Подбор слова - мазок за мазком.

Читатель, путешествующий вслед за Цветаевой, казалось бы, вправе увидеть картины и услышать рассказ о живописи, но вначале его ждет нечто совсем иное.

Открывается потайная дверь, и на стенах дома Висконти оживают тени из России. Лестница дома вдруг приводит в детство Цветаевой и Гончаровой, в их общее московское пространство - Трехпрудный переулок, в старый дом Гончаровых и в семейный дом Цветаевых. Трехпрудный , дом 8, Трехпрудный , дом 7. Гончарова и Цветаева - соседки по московскому переулочку, где сохранились воспоминания о бабушках, родителях, их самих. Общий двор, где пятнадцатилетняя бабушка Гончаровой качалась на качелях, а к ней спешили женихи.

Такие истории настоящий подарок для поэта - отсюда тянутся нити в собственное детство Цветаевой; к ее свободолюбивым бабушкам, к серебристым тополям рядом с домом. Но была и другая встреча Цветаевой с Гончаровой в дореволюционной Москве - через стихи. Впервые она услышала имя художницы от поэта Чурилина 6 , чью книгу иллюстрировала Гончарова. (Цветаева не любила слова «иллюстрация», оттого и написала: «Стихи Чурилина - глазами Гончаровой», так определив место Гончаровой в книге Тихона Чурилина.. « Из всех картинок помню только одну, ту самую одну, которую изо всей книги помнит и Гончарова. Монастырь на горе. Черные стволы».

Цветаева проводит читателя через все уголки своего московского прошлого, где ей встречалась тень Гончаровой. Реальный портрет художницы, возникнет спустя несколько абзацев, и он рифмуется с чурилинской иллюстрацией: «Внешнее явление Гончаровой. Первое: мужественность. - Настоятельницы монастыря». Внешнее впечатление от Гончаровой - серьезное спокойствие облика, суровость. Наверное, не случайны эти сближения: монастырь на горе и образ настоятельницы, который Цветаева увидела в ней. Весь последующий рассказ - история послушания и служения творчеству. В воспоминаниях детства своей героини Цветаева обратит внимание на необычную историю о молельне, которую детьми соорудили Гончарова с братом из большого ящика и сделали в нем тайный маленький храм.

Цветаева, интервьюируя Наталью Сергеевну, пыталась ее разговорить, заставить говорить о сокровенном . Гончарова рассказывала о няньке, молельне, гимназии и непослушных кудрях, за которые ее ругали наставницы. Далекими детскими воспоминаниями Гончарова делится легче, чем дальнейшей историей своей жизни. «Хочу, чтобы Вы мне рассказали о Вашей работе, как о детстве, Вы даете как раз то, что мне нужно», - писала Цветаева художнице 7 января 1929 года. Но Гончарова становится все более скупа на подробности; в очерке отсутствуют скандальные истории, связанныe с выступлениями футуристов и их выставками, нет и поворотной встречи в жизни двух художников, Гончаровой и Ларионова. Оттого, наверное, живые картины гончаровского детства, жизнь Пушкина и Н.Н.Гончаровой, выстроенные Цветаевой по вересаевской книге о Пушкине, сменяет попытка поэта реконструировать жизнь художницы по сухим официальным сведениям, по ее картинам, догадкам.
Цветаевой интересны более всего не картины, а сама Гончарова. «Картины для меня - примечания к сущности, никогда бы не осуществленной, если бы не они. Мой подход к ней - изнутри человека, такой же, думаю, как у нее к картинам», - пишет Цветаева во время работы над очерком А.Тесковой 7 .

И все-таки внутренний толчок для цветаевской работы - глубинные пересечения, невидимые связи. Д етство на одной московской улице, фамилия «Гончарова», родная для родного Пушкина, - все это знаки, того, что ее окликнули.

В самом начале очерка на одной строчке Цветаева соединяет и сталкивает слова - цветы и гончарня. Случайность или совпадение? Конечно, нет - скорее всего, она пробует слова-фамилии на звук и на слух. И как у нее бывает всегда - из звучания слов произрастают смыслы. Еще один скрытый сюжет очерка - это диалог двух личностей, художницы Гончаровой и поэта Цветаевой.

Различие Цветаевой и Гончаровой было очевидно многим. Цветаева мечтает о человеке равного с ней дарования. В ее жизни были Рильке и Пастернак. Однако общение с ними было только эпистолярным. А Гончарова - рядом. Они встречаются, разговаривают, сидят за столиком в кафе, гуляют в парке, ходят в кино.

Цветаева, трагичная и одинокая в творчестве, в жизни открыта и требовательна. Она настойчиво указывает на сходство с художницей в письме к Тесковой , написанном в самом расцвете их отношений с Гончаровой: «… демократичность физических навыков, равнодушие к мнению: к славе, уединенность, 3/4 чутья, 1/4 знания, основная русскость и созвучие со всем...» 8

Однако Гончарова к дружбе особенно не стремилась, симпатизировала Цветаевой «на расстоянии», всем поведением показывая, что художник - существо одинокое. Круг, в котором она вращалась, кстати, во многом пересекающийся с цветаевским , для нее скорее приятельский, нежели дружеский. Близкому человеку она признается в письме, что по своей природе она - одинокое и малообщительное существо.

Однако есть свидетельство художницы Г.Неменовой : «Наталия Сергеевна была добра, такой мрачноватой и скромной добротой. Она любила Цветаеву и мне даже читала “Расставаться - такое слово…”» 9 Н о все современники указывают на истовую страсть Гончаровой - беспрерывную работу: писание картин, театральные работы. Привязанности, скорее всего, она испытывает - к тем, кого может научить ремеслу. Помогала незаметно и строго.
Для Цветаевой, как известно, дружеские и любовные связи образовывали мир, из которого она созидала поэтические и прозаические тексты. Она всегда понимала, что дает больше, чем человеку нужно от нее. «…Раньше я давала - как берут - штурмом! Потом - смирилась. Людям нужно другое, чем то , что я могу дать», - эти размышления из письма Тесковой 10 тоже находятся в контексте сложной дружбы с Гончаровой. Оттого так яростно Цветаева подвела итог их отношениям, выкрикнув с обидой: « - Гончарова. С Гончаровой дружила, пока я о ней писала. Кончила - ни одного письма от нее за два года, ни одного оклика, точно меня на свете нет. Если виделись - по моей воле. Своя жизнь, свои навыки, я недостаточно глубоко врезалась, нужной не стала. Сразу заросло» 11 .

Но Гончарова не умела быть такой, какой ее хотела видеть Цветаева. Закрытая и одновременно застенчивая Наталья Сергеевна 12 оставила в своем дневнике пронзительные строки о детстве и юности. Бедность, невозможность платить за обучение, любовь, внезапный уход из дома. Ее отец жил отдельно от семьи, и все нити их разобщенной семьи сходились к матери. С отцом у Гончаровой были холодные отношения. Видимо, все горести она переживала в себе. За границу уехала против воли матери. И тем страшнее было через все границы узнать, что та умерла от голода во время гражданской войны. Потребность в описании своих внутренних переживаний, воспоминаний о детстве, видимо, возникает с пониманием неизбежного отрыва от России, кризисом в личных отношениях.

«Нет, жизнь человека укладывается только в слово, не в музыку. Да может быть еще в картины, как писали жития святых», - завершающий аккорд записей Гончаровой о матери и детстве 13 . К слову Гончарова относилась очень возвышенно, даже с некоторым опасением. В нем она скована - не то что в цвете. Иногда записи Гончаровой напоминают своеобразную параллельную версию очерка Цветаевой, и, возможно. б ыли вызваны ее расспросами о прошлом. Не случайно, наверное, в последнем из писем Цветаевой к Гончаровой возникает необычный для художницы сюжет. « Слышала от Лебедевых, что вы пишете для сербов свою рабочую автобиографию - страшно соблазнительно (прочесть). А я - для них же - Искусство при свете совести , где есть главка: Состояние творчества - должно быть о том же, и м.б. и то же (что - Вы)…»

Подтекст этого письма очевиден: Гончарова пишет автобиографию вслед за очерком, а может быть, духовная биография, написанная Цветаевой, и вызвала потребность у художницы выстроить самостоятельно линию судьбы и творчества.

Цветаева за несколько месяцев общения с не известной ей доселе Гончаровой создала незабываемый образ. «То, что я как-то сказала о поэте, можно сказать о каждом творчестве: угол падения не равен углу отражения. Так устроен творческий глаз и слух. Отразилось, но не прямо, не темой, не тем же. Не отразилось, а преобразилось».

Преобразив, а не отразив Гончарову, Цветаева нашла особый метод для последующего создания галереи поэтов-творцов.

Кроме того, очерком о Гончаровой открывается замечательная автобиографическая цветаевская проза. В этом ряду «Мать и музыка», «Дом у старого Пимена», «Мой Пушкин», «Повесть о Сонечке» - везде движущий нерв биографического сюжета связан с творчеством. «Очерк “Наталья Гончаров”» оказался своего рода конспектом тем, - писала И.Шевеленко , - которые далее получили развитие в поэзии и прозе Цветаевой» 14 .

Несмотря на огромное количество монографий о творчестве Гончаровой и Ларионова, биография их изучена очень далеко недостаточно. Огромный пласт их собственной переписки, а также писем к ним Пикассо, Стравинского, Фалька, Леже , Чекрыгина, Бальмонта и многих других известнейших имен еще не опубликован, и выявление возможных пересечений жизней Цветаевой и Гончаровой периода эмиграции дело будущего.

Письма Цветаевой к Гончаровой, большая часть которых представлена ниже, попали в Москву с парижским архивом Гончаровой и Ларионова. Архив был завещан художниками России и частично вернулся на родину в конце 1960-х годов, а полностью - в 1980 году. Его материалы хранятся в Рукописном отделе Третьяковской галереи (Ф.180; Н.С.Гончарова-М.Ф .Ларионов).

Сюжетно письма Цветаевой можно представить так: первая группа записок и писем отражают работу Цветаевой над очерком, следующие - представляют попытку дружбы и все большего сближения Цветаевой и Гончаровой и, наконец, деловые письма. Начало переписки 31 декабря 1928 года - последнее письмо от 1 мая 1932 года.

Основные события, о которых пишет Цветаева в письмах к Гончаровой, работа над очерком, выступление с воспоминаниями о Брюсове «Герой труда», работа над «Молодцем» (его переводами на французский и английский языки), работа над поэмой «Перекоп», все это переплетается с домашними новостями, приглашениями на семейные обеды и прогулки в Медонском лесу. В последнем из писем Цветаева как бы подводит грустный итог их недолгим отношениям: «Х ристос Воскресе , дорогая Наталья Сергеевна! Когда же мы, наконец, увидимся? Ведь это не Париж и Москва, а только всего Париж и Кламар …»

Отношения между ними, пусть неактивно, но продолжались через дочь Цветаевой Ариадну Эфрон, которая брала у Гончаровой уроки рисования. О художественных способностях Ариадны Цветаева писала Р.Ломоносовой 12 сентября 1929 года: «Два дара: слово и карандаш (пока не кисть), училась этой зимой (в первый раз в жизни) у Натальи Гончаровой, т.е. та ей давала быть . - И похожа на меня и не-похожа. Похожа страстью к слову, жизнью в нем (о, не влияние! рождение ), непохожа - гармоничностью, даже идилличностью всего существа…» 15

Ариадна брала уроки во французской школе рисования при Лувре, в частной школе художественной мастерской Шухаева 16 . Судя по письмам юной Ариадны Эфрон, отношения с Гончаровой у них были доверительные и очень добрые. С.Я.Эфрон 17 считал, что из нее бы получился прекрасный книжный иллюстратор. В 1935 году он собирался устроить выставку ее рисунков, а затем их издать. Ариадна Эфрон выставлялась с другими художниками и удостоилась высокой оценки. Возможно, если бы ее судьба сложилась иначе, мы бы узнали большого художника. Но, к сожалению, до возвращения в Россию она была вынуждена подрабатывать медсестрой, помощницей зубного врача, гувернанткой; чтобы помочь семье, делала глиняные фигурки, вязала кофты и шапочки на заказ. Наталья Гончарова, видимо, считала ее способной. Осталось множество ее рисунков, французских зарисовок, иллюстраций к поэмам Цветаевой 18 .

Письма Цветаевой печатаются в современной орфографии, по возможности сохранена особенность ее пунктуации. Бумага некоторых писем имеет повреждения, утраты текста обозначены квадратными скобками. Авторские подчеркивания заменены курсивом. В качестве Приложения публикуются 4 письма Ариадны Эфрон к Гончаровой.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Время знакомства указано самой Цветаевой: «И когда я -в прошлом уже! -1928 году летом - впервые увидела Гончарову с вовсе не закинутой головой, я поняла насколько она выросла. Все закинутые головы-для начала. Закидывает сила молодости (задор!), вызревшая сила скорее голову - клонит» (Цветаева М.И. Наталья Гончарова // Собр. соч. В 7 т. Т.4. С.74). Оно подтверждается и датой письма Н.П.Гронского (близкого друга М.И., поэта, ведущего сотрудника газ. «Последние новости») к Цветаевой от 12 июля 1928 г., где он сообщает, что передал Гончаровой цветаевский сборник «После России»: « Книга у Гончаровой, верней у ее консьержки, - самое не застал». (Марина Цветаева и Николай Гронский . Несколько ударов сердца. М., 2003. С.20).

2 Марк Львович Слоним (1894–1976), земский деятель, публицист, литературный критик, очеркист; племянник поэта и литературного критика Ю.И.Айхенвальда . Член партии эсеров. С начала 1920 г. жил в Праге, где состоял членом правления (одно время казначеем) Союза русских писателей и журналистов в Чехословакии и членом комитета Земгора , участвовал в работе Комитета русской книги, входил в совет Русского народного ун-та. В конце 1922 г. стал одним из редакторов журнала «Воля России» (см. примеч.3 к письму 1). Какое-то время Цветаева была им увлечена. Автор воспоминаний о Цветаевой,

где пишет: «В течение трех лет - с 1922 по конец 1925 - мы часто встречались с МИ, часами разговаривали, гуляли и быстро сблизились. Общность литературная скоро перешла в личную дружбу. Она продолжалась семнадцать лет... я считал ее большим и исключительным поэтом...» (Слоним М. О Марине Цветаевой // Марина Цветаева в воспоминаниях современников: Годы эмиграции / C ост. Л.А.Мнухин и Л.М.Турчинский . М., 2002. С.94). С 1927 г. жил попеременно то в Праге, то в Париже, куда окончательно переехал после закрытия журнала в 1932 г. В Париже редактировал «Новую газету», руководил литературным кружком «Кочевье» и агентством «Европейское литературное бюро». С 1940 г. преподавал русскую литературу в американских университетах.

3 Михаил Федорович Ларионов (1881–1964), живописец, основатель «лучизма », театральный художник, гражданский муж Н.Гончаровой.

4 Слоним М . О Марине Цветаевой // Указ. и зд. С.92-93.

Воспоминания Слонима о Цветаевой содержат ряд неточностей. Так, ошибочна дата знакомства М.И. и Н.С. (Слоним относит ее к началу 1929 г.) и утверждение, что Цветаева с Гончаровой виделись всего несколько раз. Судя по письмам и запискам, они встречались в течение 1929 г. часто. Слова о том, что «восхищение МИ длилось лишь то время, когда она писала о Гончаровой и исправляла корректуру своего очерка», - неточны, так как и после этой работы их отношения продолжались.

«Вольроссовцы » - сотрудники журнала «Воля России».

5 Ларионов М. Гончарова - художник современной жизни и художник театральный // C б. «Русский Париж» / C ост, предисл . и коммент . Т.П.Буслаковой . М., 1998. С.239.

6 Тихон Васильевич Чурилин (1885–1946), русский поэт, ему Цветаева в 1916 г. посвятила несколько стихотворений. Книга Т.Чурилина «Весна после смерти» (М., 1916), иллюстрированная Гончаровой, поразила Цветаеву настолько, что она назвала его гениальным поэтом: «…ему даны были лучшие стихи о войне, тогда мало распространенные и не оцененные». (Цветаева М.И. Наталья Гончарова // Указ. с оч. Т.4. С.72).

7 Цветаева М.И. Письма // Указ. с оч.Т.6. С.376. Анна Антоновна Тескова (1872–1954) - чешская писательница, переводчица Л.Толстого, Достоевского и др.; общественная деятельница, познакомилась с Цветаевой в конце 1922 г., эпистолярная дружба с ней продолжалась до отъезда Цветаевой в СССР.

8 Т ам же.

9 Художница Герта Неменова , дружившая с Гончаровой, оставила воспоминания: Неменова Г. В Париже, 1930-й… // Творчество. 1990. № 2. С.14-17.

10 Письмо Цветаевой к Тесковой от 7 апреля 1929 г. // Цветаева М.И . Письма. Т.6. С.379.

12 Г.Неменова так характеризует художницу в воспоминаниях: «Гончарова была высокая женщина, довольно молчаливая, но решительная; хотя каждый раз, когда она говорила, казалось, что она что-то преодолевает, несмотря на эту решительность» (Неменова Г . Указ. с оч. С.17).

13 В опубликованных отрывках из дневников Гончарова рассказывает о своей неблагополучной семье. Перенесенные детские скорби, видимо, и сделали ее характер закрытым в отличие от Михаила Ларионова. « Если бы я была композитором, я бы написала жизнь моей мамы- в картину это не укладывается, есть вещи, кот[орые ] нельзя нарисовать, их смысл не укладывается в их осязаемую или видимую форму.

Через все произведение проходило бы воспоминание о фотографической карточке, пожелтевшей и грустной. Девочка в короткой и пышной юбке сидит на стуле, с головой, прислонившейся к стулу, на кот[ ором] она сидит. Это мамочка 12 лет, она худенькая, с курносым носиком, серыми, маленькими, уже грустными глазками и огромным выпуклым умным лбом. Чахоточный отец, мой дед, большая семья; отец - интеллигентный человек, мать - красивая, простая женщина, большая семья и нужда.

Вот институт - искусственный цветник, вскоре смерть отца. Вот взрослая девушка, успехи в учении, успехи музыкальные. Тяжелая болезнь, кончено с музыкой. Институтский бал и окончание института. Птицы на воле. Есть с золотыми клетками, есть с садами, есть такие, кот[ орым ] надо зарабатывать пропитание. Поездка [в] Париж с семьей учеников. Первая любовь - вернее, полудетский флирт - художник, прогулки по галереям. Возвращение в Россию. Второе место в помещичьей семье. Мой отец тогда очень молодой и красивый. Сад [полон] молодежи. Нелюдимость отца. Выход замуж. Мои три тетки - подростки. Смерть младшей тети Наташи - она утонула немного до моего рождения - это я. Смерть деда. Бабушка Ольга Львовна, живущая как простые женщины - почти так же бедно и просто, как крестьянки. Одиночество без отца, кот[ орый ] учится в Москве. Мой брат. Мамочка, дай мне надеть «драненькие ». Редкие приезды отца [далее строка стерта автором].

Зима в домике беленьком, приезды бабушки Александры Михайловны. Тихие счастливые зимние вечера. Переезд в Москву с путешествиями, на лето в деревню, занятия с нами, детьми. Мамочка моя дорогая, мамочка моя родная. Трудная жизнь, бедность, затруднения нашего обучения. Мы уже взрослые, мне тесно дома. Мой роман и уход из дома. Переезд семьи в новый дом. Мы живем все вместе, но в разных квартирах. Отец отдельно, мама отдельно, брат отдельно и я отдельно, у каждого своя жизнь, но все связано с мамой, семья это мама. Мой отъезд за границу, которого мама не хотела. Мама умерла почти с голоду во время войны, когда не было сообщения между Парижем, где я живу, и Москвой. Мама, мама моя дорогая, мамочка моя святая» («Михаил Ларионов - Наталья Гончарова. Шедевры из парижского наследия. Живопись». М.: ГТГ, 1999. С.193).

14 Шевеленко И. Литературный путь Цветаевой. М.: НЛО, 2002.

15 Цветаева М.И . Письма // Указ.с оч . Т.7. С.314. Раиса Николаевна Ломоносова (урожд.Р озен ; 1888–1973), литератор. Жена известного русского инженера путей сообщения, профессора Ю.В.Ломоносова. Цветаеву с Ломоносовой заочно познакомил Борис Пастернак, они переписывались, но никогда не встречались.

16 Василий Иванович Шухаев (1887–1974), живописец, график. В 1920 г. выехал в Финляндию, с 1921 г. в Париже. Иллюстрировал издания русских классиков, оформлял спектакли для труппы И.Л.Рубинштейн. В 1935 г. вернулся в СССР. Был репрессирован.

17 Сергей Яковлевич Эфрон (1894–1941), литератор, муж Марины Цветаевой, отец Ариадны Эфрон. Подробнее о нем см.: «Марина Цветаева. Неизданное. Семья: История в письмах». М., 1999.

18 О б Ариадне Эфрон см.: Эфрон Ариадна. «А душа не тонет…» Письма: 1942-1975. Воспоминания. М., 1996; Белкина М.И. Ариадна Сергеевна Эфрон (1913-1975) // Эфрон А.С. Марина Цветаева : Воспоминания дочери. Письма. Калининград, 2001; и др.

Ме udon ( S . et O .)

2, Avenue Jeann е d ’ Ar с

С Новым Годом, дорогая Наталья Сергеевна!

Ставлю свой под знак дружбы с Вами. О, не бойтесь, это Вам ничем не грозит. На первом месте у меня труд - чужой, на втором - свой, на третьем - труд совместный, который и есть дружба.

- Столько нужно Вам сказать.-

Писать о Вас начала, боюсь, выйдет не статья, а целая книжка. Сербы подавятся 2 , чехи задохнутся, проглотит только добрая воля (к нам обеим) «Воли России» 3 . (Впрочем, остатками накормим и чехов и сербов!)

Просьба: когда я у Вас попрошу, дайте мне час: с глазу на глаз. Хочу, среди другого, попытку эмоционально-духовной биографии; я много о Вас знаю, все, что не зная может дать другой человек, но есть вещи, которые знаете только Вы, они и нужны. Из породы той песенки о «не вернется опять» 4 такие факты.

Написаны пока: улица 5 , лестница 6 , мастерская 7 . Еще ни Вас, ни картин. Вы на конце мастерской, до которого еще не дошла. Пока за Вас говорят вещи (включаю и окна Вашего дома). Говорю Вам, любопытная вещь.

А вот два стиха о Наталье Гончаровой 8 - той, 1916 г. и 1920 г. - встреча готовилась издалека.

А вот еще головной платок паломника, настоящий, оттуда, по-моему - Вам в масть.

Целую Вас и люблю Вас.

До 3-го!

МЦ.

1 В первые: Цветаева М.И. Письма // Указ. и зд. Т.7. С.351. Имеются отличия от публикуемого письма, так как напечатанный текст воспроизводит запись в тетради Цветаевой (РГАЛИ) .

2 Очерк «Наталья Гончарова» в сокращенном варианте был напечатан по-сербски в журнале «Русски архив» (Белград. 1929. № 4, 5/6).

3 «Воля России» - ежедневная газета, затем еженедельник, двухнедельный журнал, с 1925 г. - ежемесячный журнал политики и культуры под ред. В.И.Лебедева, М.Л.Слонима, Е.А.Сталинского и В.В.Сухомлина . Орган партии эсеров, с конца 1922 г. - ее левого крыла. Выходил в Праге с 1920 по1932 г. Статья была опубликована в «Воле России», 1929, кн. 5-6, 7, 8-9.

4 Цветаева отсылает к тому эпизоду своего очерка, где Гончарова говорит о песне своей няньки: «Вы говорите, первое воспоминание. А вот-самое сильное , без всяких событий. Песня. Нянька пела. Припев, собственно:

А молодость не вернется

Не вернется опять.

А знаете, в чем дело? В противузаконном “опять”. Если бы во-век -н е то было бы, не все было бы. Какое нам дело, что во-век ? Bo -век, это так далеко, во-век , это вперед, в будущее, то во-век , в которое мы не верим, до Которого нам дела нет, во-век , это ведь и после нас, i не с нами, после всех. Ведь во-век - это не только в наш век (жизнь), в наш век (столетие), а вообще-и во веки веков. Поэтому безразлично» (Цветаева М.И. Наталья Гончарова. С 76).

5 С р. у Цветаевой в главе «Уличка», описание улицы Висконти : «Не уличка, а ущелье, а еще лучше - теснина. Настолько не улица, что каждый раз, забыв и ожидая улицы - ведь и имя есть, и номер есть! - проскакиваю и спохватываюсь уже у самой Сены. И -н азад - искать. Но уличка уклоняется - уклончивость ущелий! спросите горцев - мечусь, тычусь - она? нет, дом, внезапно раздавшийся двором - с целую площадь, нет, подворотня, из которой дует веками, нет, просто - улица, с витринами, с моторами.

(Цветаева М.И. Наталья Гончарова. С.64-65).

6С р. у Цветаевой. «Лестница. Ступени - ибо надо же как-нибудь назвать! - деревянные. При первом заносе ноги, нога же, она же, узнает никогда не испытанные ступени пирамид. Если двор - великаны мостили, то лестницу они уже громоздили. Игра в кубики, здесь - кубы. Я выше, ты еще выше, я утес, ты - ничего. Следы той же игры, веселой для них, страшной для нас. (Так и большевики веселились, а мы боялись, так и большие веселятся, а дети...) Дерево ступеней оковано - окантовано железом. Если вглядеться-а чего не увидишь, ибо чего нет в старом дереве - ряд картин, взятых в железо, Гончарова к себе идет по старым мастерам, старейшему из них - времени.

Площадка за площадкой, на каждой провал - окно. Стекол нет и не было . Для выскока . Памятуя слова: “выше нельзя, потому что выше нет”, этажей не считаю. Этажи? Эпохи. По такой лестнице самый быстроногий идет сто лет» (Цветаева М.И . Наталья Гончарова. С 69).

7 О мастерской: «В первый раз я мастерскую увидела днем. Тогда ущелье было коридором, одним из бесчисленных коридоров старого дома - Парижа. А мастерская -п о жаре - плавильней. Терпение стекла под нестерпимостью солнца. Стекло под непрерывным солнечным ударом. Стекло, каждая точка которого зажигательное стекло. Солнце палило, стекло калилось, солнце палило и плавило. Помню льющийся пот и рубашечные рукава друзей, строгавших какую-то доску. Моя первая мастерская Гончаровой - совершенное видение труда, в поте лица, под первым солнцем (Цветаева М.И . Наталья Гончарова. С 69).

8 К письму приложены обращенные к Н.Н.Гончаровой стихотворения Цветаевой, переписанные ее рукой: «Счастье или грусть…» (1916), «Психея» (1920).

Ме udon (S. et O.)

2, Avenue Jeanne d’Ar с

Дорогая Наталья Сергеевна,

Мы не договорили. Назначьте мне […] (свободна все, кроме 10-го и 17-го). Тол<ько на> этот раз приеду раньше. Только […] раз поставим будильник.

Помню белую молочную лошадь 2 […] света.

Вас - пишу, и обязана Вам многими новыми мыслями.

Хочу, чтобы Вы мне рассказали о Вашей работе, как о детстве 3 , Вы даете как раз то, что мне нужно.

Шаль чудесная, буду в ней нынче (?) на елке, на которой - жалею, что не будете - Вы. Но ко мне идут по снегу, потому и не зову.

Итак, жду весточки и целую Вас.

МЦ.

1 У Цветаевой ошибочно - 1929 г.

2 Возможно, речь идет о лошади с картины Гончаровой «Ранняя весна» (1906).

3 Гончарова писала в дневниках о детстве: «Детство в деревне в Тульской губернии. Первые воспоминания - маленькие комнаты деревянного домика зимой, огромная книга с цветными картинками животных - такая же с растениями. Зима. Окна замерзли и покрыты ледяными кружевами - затапливают печку - ее топят не дровами и не углем, а золотистой соломой, пока печь не прогреется.

Ранняя весна. Снег почти стаял. Прогулка с матерью и братом на гумно. В солнечный день из-под льдинок выбиваются зеленые острые ростки ржи.

Первое впечатление человеческой красоты - Павел Перелетов - бородатый крестьянин, управляющий бабушкиным имением, похожий на цыгана.

Первое художественное впечатление - бабушка Ольга Львовна сделала из хлебного мякиша черного хлеба человеческую фигурку. Ее выбросили при уборке со стола, или, как мне сказали, ее съела кошка? Потоки слез пролила я по поводу этого утерянного произведения, поразившего мой детский ум.

Другое произведение, почти такое же дорогое моему сердцу, была оранжевая лилия, сделанная акварелью на кусочке белой бумаги. Это было тоже произведение бабушки - так же как и голубое, с черными цветами сатиновое стеганое одеяло, стеганное ею же по ее же рисунку» «Михаил Ларионов - Наталья Гончарова. Шедевры из парижского наследия. Живопись». М.: ГТГ, 1999. С.193.

Ср. с очерком Цветаевой о Гончаровой (сербский вариант): «Детство в природе и на свободе, в имении бабушки, среди крестьян, деревьев и животных, к которым - природе, свободе, крестьянам, деревьям, животным - потом, всю жизнь, рвется. Народ и природа - вот ее колыбель, вот ее учителя, вот тема и сила ее творчества, вот вся она: явление народное и природное. Показательное первое воспоминание. Маленькая Гончарова в белой комнате “белянке” с погодком-братом смотрит картинки. (Смотрит на то, что потом всю жизнь будет делать). “Книга толстая, картинок много”. Первое запечатление - зрительное. Это в ней помнит до-художник, тот кто пока еще картинки глядит. А вот второе. Маленькая Гончарова за руку с матерью идет по льду гумна, из-под которого первые острые зеленые ростки. Это в ней помнит - будущий художник, тот, кто уже, внутри себя, картинки «делает». Первые игры? Не куклы. Садик в цветочной картинке. Вырезаются из бумаги деревца и, деревцам в рост, цветы, бока картонки - ограда. Все так играли, не все таким стали» (РО ГТГ. Ф.4. Ед. хр.1349).

Ме udon (S. et O.)

2, Avenue Jeanne d’Ar с

<21> янв <аря > 1929 г., понедельник

Дорогая Наталья Сергеевна,

А я уже думала, что Вы на меня обиделись - только ломала голову за что - или уехали в Марокко. Случилось, как всегда, проще, - насущный хлеб гриппа.

Очень хочу с Вами повидаться, и больше чем хочу - нужно. Дописала вещь докуда могла , все, что пока, знала , дальше знаете Вы. Мне нужно только Ваш рассказ 1) о методе работы 2) о постепенности работ, этапах их.

– Игоря Вашего 1 люблю как редко что: попал в самое сердце.

Итак - когда? Мое посещение не будет утомительным, как никогда не утомляет - слух.

О Брюсове 2 , впрочем, расскажу. - Забавно. - Читала в Вашей шали. Целую Вас. МЦ.

Датировано по смыслу.

1 Речь идет об иллюстрациях Гончаровой к «Слову о полку Игореве» (1922). См в очерке: «Игорь. Иллюстрации к немецкому изданию Слова. Если бы я еще полгода назад узнала, что таковые имеются, я бы пожала плечами: 1) потому что Игорь (святыня, то есть святотатство); 2) потому что я поэт и мне картинок не надо; 3) потому что я никого не знаю Игорю (Слову) в рост. Приступала со всем страхом предубеждения и к слову, и к делу иллюстрации. Да еще - Слова!» (Цветаева М.И. Наталья Гончарова. С.127).

2 И меется в виду о черк Цветаевой о Брюсове «Герой труда» (1925).

Дорогая Наталья Сергеевна!

Я у Вас буду в среду в 8 ½ - 9 ч. , чтобы 1) сразу смотреть и просмотреть как можно больше 2) (оно же и в третьих) - не обедать и не объедать (NB ! О пользе твердого знака).

Буду на Jacques Callot 1 .

До свидания. Вы у меня выходите замечательная - такая, какая Вы и есть. М.Цветаева.

Медон , каж <ется >, 19-го февр <аля >, наверное, понедельник 2 .

1 Н а ул. Жака Кало (Jacques Callot ), 16 находилась квартира Гончаровой и Ларионова.

2 В этот же день, 19 февраля 1929 г., в письме к А.Тесковой Цветаева писала: «Пишу большую не-статью о Н.Гончаровой, лучшей русской художнице, а м. б., и художнике. Замечательный человек. Немолодая , старше меня лет на 15. Видаюсь с ней, записываю. < … > Ничего от внешнего. Никогда не встречала такого огромного я среди художников! (живописцев).

Из этого отношения может выйти дружба, может быть уже и есть, но - молчаливая, вся в действии. Я ее пишу (N В! как художник, именно портрет!), а она пишет иллюстрации к моему «Молодцу». Но ни я, ни она не показываем. Много сходства: демократичность физических навыков, равнодушие к мнению: к славе, уединенность, 3/4 чутья, 1/4 знания, основная русскость и созвучие со всем... Она правнучка Н.Н.Гончаровой, пушкинской роковой жены. - Есть глава и о ней...» (Цветаева М.И. Письма // Указ. с оч.Т.6. С.376).

Дорогая Наталья Сергеевна!

Если податель сего Вас застанет, назначьте ему, пожалуйста, вечер на этой неделе, когда встретимся - нынче не могу, мне взяли билет на Стравинского (NB ! не предпочтение, а необходимость, о которой очень жалею).

Если же Вас не будет, чтобы не затруднять Вас писанием - давайте встретимся во вторник на следующей неделе, после Вашего обеда 8 ½ на Jacques Callot , - Сух o млин 2 тоже хочет быть, захвачу почитать из другой статьи, русской. Очень хотелось бы, чтобы был и М.Ф. 3

А если свободны завтра вечером (среда), могла бы дочесть Вам сербскую 4 , к<ото>рую в четверг сдаю. (Тот вторник с В.В. 5) - остается).

< В правом верхнем углу:> Целую Вас. Привет М.Ф. МЦ.

Датировано по смыслу. На конверте указано, как пройти к Гончаровой.

1 «Податель сего », видимо, Николай Павлович Гронский (1909–1934), поэт, молодой друг Цветаевой. Ср. ее письмо Гронскому : «Дорогой Николай Павлович, если будете нынче в городе, не могли бы завезти Гончаровой следующую записку, - крайне нужно. (Либо 13, Visconti, либо 16, Jacques Callot , - вернее первое.) В крайнем случае воткните в дверь мастерской, а в лучшем (случае) привезите мне ответ. М.б., с моего вокзала поедете? <…>» (Марина Цветаева - Николай Гронский . Несколько ударов сердца. М., 2003. С.197).

2 Василий Васильевич Сухомлин (1885–1963), журналист, переводчик, соредактор «Воли России», с 1907 по1954 г. жил за границей. В 1954 г. вернулся в Россию. Был близким приятелем Цветаевой и Гончаровой и Ларионова. Во время войны вместе с Гончаровой и Ларионовым оказался в Париже, когда туда вошли немцы. Описал первые месяцы войны в очерке «Гитлеровцы в Париже» (Новый мир. 1965. № 12).

3 М.Ф. - Ларионов.

4 С м. примеч.2 к письму 1.

5 В.В. - Сухомлин .

М eudon (S. et O.)

2, Avenue Jeanne d’Arc

Дорогая Наталья Сергеевна,

Мы не сговорились о часе. Буду у Вас в понедельник в 8 ½ - 9 ч. на Jacques Callot . Пишу Вас во всю (есть искушение так и назвать: живописание), на-черно для сербов 1 кончила. В воскресенье сдаю, так что к Вам приду уже отчасти налегке. Хороший конец 2 , хотя, боюсь, для сербов - сложно.

Итак, до понедельника в 9 ч. Целую Вас. Да! У меня одна чудная идея - предложение - только обещайте, что непременно!

МЦ.

1 С м. примеч.2 к письму 1.

2 Окончания в вариантах очерка, опубликованного в «Воле России» и в сербском журнале, совпадают: «...С творческой личностью - отчеркни всю живопись - все останется и ничто не пропадет, кроме картин.

С живописцем - не знай мы о ней ничего, все узнаем, кроме разве дат, которых и так не знаем.

Все? В той мере, в какой нам дано на земле ощутить «все», в той мере, как я это на этих многих листах осуществить пыталась. Все, кроме еще всего.

Но если бы меня каким-нибудь чудом от этого еще-всего , совсем-всего , всего-всего отказаться - заставили, ну просто приперли к стене, или разбудили среди ночи: ну?

Вся Гончарова в двух словах: дар и труд. Дар труда Труд дара.

И погашая уже пробудившуюся (да никогда и не спавшую) - заработавшую -з аигравшую себя - всю: Кончить с Гончаровой - пресечь. Пресекаю» (Цветаева М.И . Наталья Гончарова. С.129).

<Март 1929 г.>

Дорогая Наталья Сергеевна!

Рукопись кончена. - Когда мне у Вас быть?

Ряд вопросов:

1) Какую музыку Вы иллюстрировали кроме Равеля? 1

2) По дороге - куда? - сгорели декорации М.Ф.? 2

есть еще, но то - устно.

Да! Написала «Завтрак» 3 . Привезу и, кстати, посоветуюсь.

Возвращаю, с благодарностью, статью.

Не потеряйте - Вы.

Я все вечера свободна, черкните, с Алей - когда и куда. Хотелось бы поскорее. Целую Вас. Тороплюсь.

МЦ.

Датировано по смыслу.

1 Гончарова делала декорации к неосуществленному балету на музыку Равеля «Испанская рапсодия» (1916), который предполагался к постановке в дягилевской труппе (сообщено Г.Г.Поспеловым).

2 Цветаева приводит рассказ М.Ф.Ларионова о погубленных декорациях: «Печальная работа - декорации. Ведь хороши только в первый раз, в пятый раз... А потом начнут возить, таскать, - к двадцатому разу неузнаваемы ... И ведь ничего не остается - тряпки, лохмотья... А бывает - сгорают. Вот у нас целый вагон сгорел по дороге... (говорит Ларионов).

Я, испуганно: - Целый вагон?

Он, еще более испуганный: - Да нет, да нет, не гончаровских , моих... Это мои сгорели, к...» (Цветаева М.И . Наталья Гончарова. С.115).

3 Речь идет о картине Гончаровой «Завтрак»: «Большое полотно “Завтрак”. Зеленый сад, отзавтракавший стол. На фоне летних тропик - семейка. Центр внимания - усатый профиль, усо-устремленный сразу на двух: жену и не-жену , голубую и розовую, одну обманщицу, другую обманутую. Голубая от розовой закуривает, розовая спички - пухлой рукой - придерживает. Воздух над этой тройкой - вожделение. Напротив розовой , на другом конце стола, малохольный идиот в канотье и без пиджака. Красные руки вгреблись в плетеную спинку стула. Ноги подламываются. Тоже профиль, не тот же профиль. Усат. - Безус. Черен. - Белес. Подл. - Глуп. Глядит на розовую (мать или сестру), а видит белую, на которую не глядеть, ожидая того часа, когда тоже, как дитя, будет, глядит - сразу на двух. Белая возле и глядит на него. Воздух в этом углу еще -м ление. И, минуя всех и все: усы, безусости, и подстольные нажимы ног, и подскатертные пожимы рук, - с лицом непреклонным как рок, жестом непреклонным как рок,- поверх голов, голубой и розовой - почти им на головы - с белым трехугольником рока на черной груди (перелицованный туз пик) - на протезе руки и, на ней, подносе - служанка подает фрукты» (Цветаева М.И . Наталья Гончарова. С.126).

Дорогая Наталья Сергеевна,

Ждем Вас завтра на блины 1 . Позавтракайте пораньше, чтобы пораньше выехать, встретим Вас на вокзале и пойдем гулять в парк, в котором вы еще никогда не были - с чудными террасами (La Terrasse de Bellevue ) - от нас совсем близко. Блины будут в 5 ч., сможете вернуться не поздно.

Сделайте все, чтобы именно завтра, у нас с Алей свободный день, и погода обещает быть чудной, - два дня совсем тепло , и уже есть цветы.

Почитаю Вам новое из Молодца 2 , за которого взялась. Если не можете завтра, то в четверг, в то же время и с теми же планами.

Моему английскому переводчику написала, скоро будет ответ.

На вокзале встретим. Аля Вам скажет поезд, которым выезжать с Инвалидов.

Целую Вас и жду. Очень рада буду, если и М.Ф. сможет. Привет ему.

МЦ.

1 С р. письмо Цветаевой к Тесковой от 17 марта 1929 г.: «У нас весна. Нынче последний день русской масленицы, из всех русских окон - блинный дух. У нас два раза были блины, Аля сама ставила и пекла. <…> В лесу чудно, но, конечно, несравненно с чешским . <…>

Одна работа о Гончаровой кончена и сдана, даю сербам, - 2 листа, немножко меньше (28 печ <атных > стр <аниц > формата «В<оли > Р<оссии >») - 8 чудесных иллюстраций (снимки с ее картин). Жизнь и творчество. Подумайте, нельзя ли было бы куда-нибудь устроить в Чехию? Или Чехия и Сербия - слишком близко? Пойдет в следующем № сербского Русского Архива. Другая работа, большая, пойдет в Воле Р <оссии ), начиная с апреля....» (Цветаева М.И. Письма // Указ. соч. Т.6. С.377).

2 С р. письмо к Ломоносовой о «Молодце»: «Перевод стихами, изнутри французского народного и старинного яз<ыка >, каким нынче никто не пишет,- да и тогда не писали, ибо многое - чисто-мое . Если встретимся - почитаю отрывочки. Как жаль, что всего на один день! (да еще неизвестно) - а то вместе пошли бы к Гончаровой, в ее чудесную мастерскую, посмотрели бы ее работы. Она замечательный человек и художник. Я в прошлом году живописала ее жизнь, целая книга получилась, - шло в Воле России, в 6-ти нумерах . Истоки и итоги творчества» (Цветаева М.И. Письма // Указ. с оч. Т.7. С.322).

Ср. в интервью 1931 г. «В гостях у Цветаевой»: «Правда ли,- вспоминаю я,- что вы пишете поэму по-французски?

Да. Знаете “Молодца”? Я попробовала перевести, а потом решила - зачем же мне самой себе мешать,- кроме того, многого французы не поймут, что нам ясно. Вышло, что вокруг того же стержня заново написала. У них, например, нет слова “вьюга” - пришлось говорить о снеге, чтобы подготовить,-а когда я, наконец, произношу « rafale » - ясно, что это не ветер, а метель... Я и сама никогда не думала, что возьмусь за такую работу. Вышло это почти случайно: Наталья Гончарова, знавшая вещь по-русски, сделала иллюстрации и пожалела, что нет французского текста. Я и начала - ради иллюстраций, а потом сама вовлеклась» (Цветаева М.И. В гостях у Цветаевой // Указ. с оч. Т.4. С.626).

Дорогая Наталья Сергеевна! Буду у Вас в пятницу, но не к 8 ½ ч., а, если разрешите, пораньше, часам к 7-ми на Viskonti : Я вас так давно не видела, что мне того сроку (под страхом поезда!) мало. (Вообще, я Вас гораздо больше люблю, чем Вы меня, - чему и радуюсь, ибо нет хуже, чем когда наоборот!) Да! Рукопись (для первой книги) 1 сдала и крайний срок говорит о неразбивке набора. Я боюсь. Вы тоже. Попросите М.Ф. А то скоро поздно будет . - Спасибо за деньги, получила и уплатила.

Итак, до пятницы. Целую Вас.

МЦ.

<Приписано сбоку:> Вернулся из Праги Сталинский 2 . Очень хочет пригласить Вас и М.Ф. к себе. Он вас обоих, очень любит, даже предан.

1 С р. письмо Цветаевой к Тесковой от 7 апреля 1929 г.: « Дорогая Анна Антоновна! Нынче кончила переписку своей большой работы о Гончаровой, пойдет в В <оле > России, в апрельском номере. Сербская уже переводится. В общей сложности - 7 печатных листов, очень устали глаза... <…>

Не знаю, что выйдет из дружбы с Гончаровой…» (Цветаева М.И . Письма // Указ. с оч. Т.6. С.379).

2 Евсей Александрович Сталинский (1880–1952), член партии эсеров, литератор. До Февральской революции находился в Париже, где был корреспондентом журнала «Русское богатство». Печатался в журнале «Северные записки». В 1917–1918 гг. - один из редакторов партийной газеты «Воля народа» в Петрограде и в Москве. Эмигрировал во Францию. С 1924 г. соредактор журнала «Воля России». Переводчик. Близкий приятель Гончаровой и Ларионова и Цветаевой и Эфрона (по Чехии). В 1925 г. в переписке Цветаевой проходит под дружеским именем «Невинный».

<Апрель 1929 г.>

Дорогая Наталья Сергеевна,

Очень прошу Вас: приезжайте скорей. Все цветет, а цвет короток.

Пишу - непосредственно после Вас - запоем Перекоп 1 . Думаю: самое большое после Троянской войны 2 . (Ведь там тоже - ахейцы с данайцами!).

Жалею, что не родилась мужчиной: столько гнева даром пропадает!

– Сговоритесь с Алей - когда. Invalides близко, сразу после завтрака, чтобы застать всю красоту. Если будет дождь - естественно отпадает.

У нас чудные места: лесные.

Жду также и М.Ф.

Целую Вас крепко. МЦ.

Датировано по смыслу.

1 «Перекоп» (август 1928 - май 1929) - поэма Цветаевой о Гражданской войне. В интервью 1931 г. «В гостях у Цветаевой» она рассказывала о работе над поэмой: «Поэма о стодневном перекопском сидении. Жизнь вала, работы по укреплению, аэропланный налет, приезд Врангеля и, наконец, - знаменитый прорыв, когда ночью служили молебен и “потушить огни” - двинулись. Прорвались и вышли - на Русь... Перетопили латышей. На этом я и кончила, но мне хотелось дать и последний Перекоп, последних два, три дня, конец всего. Тут-то и начинается. Не могу найти очевидца. Предлагают мне побеседовать со штабным генералом. Но мне ведь не генерал нужен, а рядовой офицер - мелочи важны, какая погода была, какие слова говорились. Наконец, отыскали мне какого-то дроздовца -т еперь работает на заводе. Пишу ему. Получаю ответ - в таком смысле: по субботам мы пьем, в иные же дни некогда. А так как при вас пить неловко, то, значит, потеряем мы свой единственный день отдыха... Так ничего и не вышло. “Документ” сохранила. <…>» (Цветаева М.И. В гостях у Цветаевой // Указ. с оч. Т.4. С.626).

2 Событие, а не мои стихи! (Примеч. М.И.Цветаевой.)

Дорогая Наталья Сергеевна! Я еще не поблагодарила Вас за те тюльпаны - чудные из всех красот Пасхи уцелели одни они. Жаль, что не повидались на праздниках, у нас все цветет, я так радовалась четвергу. Ваши телеграммы всегда огорчительны.

У меня к Вам большая просьба: на днях к Вам зайдет молодой чел<овек > […], завезет билеты на мой вечер […] м.б., предложите кому-нибудь? […] и М.Ф. Цена 25 фр., больше […] больше - трудно. Вечер моя единственная надежда на лето, а на входные билеты не уедешь. Буду читать на вечере отрывки из новой вещи - Перекопа, - к<отор >ый сейчас пишу.

Давайте сговоримся через Алю, когда повидаться. Хотите - приеду к Вам? Пишу Вам на собрании Кочевья 1 , докладчик мешает. Целую Вас нежно. Простите за возню с билетами. Сердечный привет МФ.

МЦ.

1 Цветаева имеет в виду заседание объединения писателей «Кочевье», устраивавшего еженедельные (по четвергам) литературные собеседования. «Кочевье» возникло весной 1928 г. в Париже по инициативе М.Слонима и группы молодых литераторов; объединяло преимущественно «левых» литераторов. Обычный порядок вечеров был такой: доклад одного из членов «Кочевья», чтение произведений разбираемого автора и прения, участие в которых принимали и писатели, не состоящие в «Кочевье». Устраивались также вечера «Устных рецензий» и «Устного журнала “Кочевье”».

Дорогая Наталья Сергеевна,

Вчера я была у Вас в гостях - во сне. Мастерская была песком 1 , в песке - кое-где - подрамники, стен не было видно, а может быть, просто не было.

Я кинулась в песок - как была - в берете. Вы уезжали в Польшу - «13 раз съезжу в Польшу, потом вернусь в Париж». В песке я нашла медное донце работы Челлини . Тут же на песке стоял стол, пили чай. С Вами были какие-то чужие девушки, очень красивые, Вам помогали.

До свидания! Когда увидимся? Хочу проверить. Песок был розовый.

МЦ.

Мёдон , 30 ап <реля >. 1929 г., вторник.

1 Э тот сон возвращает Цветаеву к началу очерка о Наталье Гончаровой: «Пол. Если от простора и света впечатление пустыни, то пол - совсем пустыня, сама пустыня. Не говоря уже о беспредметности его (ничего, кроме насущного ничего) - физическое ощущение песка, от стружек под ногами. А стружки от досок, строгаемых. Не стружки даже,-д еревянная пыль, пыльца, как песок, осуществляющая тишину. Что тише земли? Песок. <…> Пещера, пустыня и - не сон же все эти глиняные горшки и миски -г ончарня. Как хорошо, когда так спевается!» (Цветаева М.И. Наталья Гончарова. С.69).

Ме udon ( S . et O .)

2, Av . Jeanne d ’ Arc

Дорогая Наталья Сергеевна! Сто лет не виделись. Назначьте через Алю вечер, когда Вы свободны, - хотите вместе пойдем в кинематограф? Есть одна чудная вещь - Solitude 1 - если еще не видели. А я с радостью посмотрю второй раз. Она сейчас всюду идет. Условимся сейчас о часе - 7 ч., в Вашей мастерской. А день (недели) сообщите Вы - через Алю.

Второе: [несколько слов зачеркнуто] если увидите В.В. 2 скажите (от себя!!!) , что моя вещь о Вас полна грубейших опечаток , совершенно искажающих смысл.

Продержали ее 4 месяца и не дали корректуры. Я в большом огорчении и негодовании. Если бы за каждую опечатку автору бы платили - их бы не было.

Привезу Вам расчерканный 3 номер. Очень зову Вас к себе. Сегодня чудный день, первый такой за неделю. Сомневаюсь, что продержится. М.б., Вы раньше соберетесь к нам? Как Вам удобнее. План. Хорошо бы устроить маленькое пиршество в честь выхода статьи. У Вас или у нас? Это также - как удобнее, п.ч. есть вся посуда. Но об этом сговоримся при встрече. Очень хочу Вас видеть. Целую.

МЦ.

Когда приду, буду уже знать, где-то идет Solitude . М.б., и М.Ф. соблазнится?

Вещь - чудная.

1 « Solitude » («Одиночество») - фильм П.Фейоша (США) 1928 г. Жорж Садуль в «Истории киноискусства» (М.,1957) характеризует фильм венгерского режиссера как забавный и очаровательный этюд из жизни мелких американских служащих - отдых в праздничные дни в Луна-Парке на Кони-айлэнд .

2 В.В. - Сухомлин .

3 Публикация очерка о Гончаровой доставляла Цвета e вой много волнений. Ср. письмо Цветаевой к сотруднику «Воли России», близкому знакомому, адресату многих ее писем В.Б.Сосинскому от 20 августа 1929 г.: « Милый Володя! Что сие означает?? Ведь Гончаровой еще 2 печатных листа, а в последнем № “В<оли > Р <оссии >” никакого “продолжение следует”. Куда ж Вы (вы) с ними теперь денетесь?? Или - трюк, чтобы не раздразнивать честного эсеровского читателя? Как бы то ни было - остаток рукописи получите на днях. Я бы советовала целиком в след<ующую >> книжку, чтобы не размазывать на 4 № (уже в двух!), но мое дело - написать...

Слонима уже известила, дивлюсь на него: отлично знал, что около 5-ти листов. Напечатано же меньше трех.

Почему мне не дают корректуры? Последнего № еще не просматривала, но в предыдущем зверские опечатки. Очень прошу корректуры хотя бы конца» (Цветаева М.И. Письма // Указ. с оч. Т.7. С.89).

Судя по раздраженным письмам Цветаевой, она была очень раздосадована большим количеством опечаток в публикации. К сожалению, известный ныне очерк «Наталья Гончарова» воспроизводит во всех изданиях именно те ошибки публикации 1929 г. («Воля России»), на которые сетовала Цветаева.

Между тем в Рукописном отделе ГТГ (Ф.180; Гончарова-Ларионов) хранятся беловые рукописи двух вариантов очерка Цветаевой «Наталья Гончарова», подаренные ею художнице после окончания работы. Одна из рукописей (127 страниц) - ждет текстологического исследования; вторая (43 страницы), так называемый сербский, сокращенный, вариант, - предполагается к публикации в текущем году впервые на русском языке в издательстве Дома-музея Цветаевой вместе с письмами М.И. к Гончаровой.

Ме udon (S. et O.)

2, Avenue Jeanne d’Ar с

Дорогая Наталья Сергеевна, собираемся к Вам с К н. Д.П. Святополком-Мирским 1 на следующей неделе. Напишите, когда можно? Три вечера на выбор: среда, четверг, пятница. (Днем не могу, мальчик 2 в постели.) Заехали бы к Вам часов в 7, вместе бы поужинали бы в том ресторанчике, а оттуда к Вам. Очень хотелось бы, чтобы Мирский посмотрел Ваши вещи. Поговорим и о Молодце (англ.т ексте) 3 в связи с иллюстрациями. Не позвали бы Вы в компанию Сухомлина , он ведь не может помешать? Если сможет, будет и Сергей Яковлевич. Ответьте мне, пож <алуйста >, телеграммой, одно слово (jeudi 4 или какой день назначите), pneu 5 ко мне не ходят, а я должна успеть известить Мирского, к<отор >ый здесь только на неделю. До свидания. Люблю Вас.

МЦ.

1 В письме от 9 сентября 1928 г. О.Розенфельд, друг и секретарь Н.Гончаровой, пишет ей: «…получил для Вас пневмопочту от Эфрона (Евразийское издательство в Париже). Рекомендуется как муж Марины Цветаевой. Говорит, что получил от нее телеграмму с просьбой повидать Вас вместе с кн. Святополком-Мирским, который на днях уезжает в Лондон. Я ему ответил пневматически в качестве Вашего секретаря - и дал Ваш адрес» (РО ГТГ. Ф.180). Судя по публикуемому письму Цветаевой, все его герои к этому времени друг с другом хорошо знакомы.

Дмитрий Петрович Святополк-Мирский (1890–1939), литературный критик и историк литературы. Читал лекции по русской литературе в Лондонском университете. В Париже бывал наездами. Один из теоретиков «Евразийства », соредактор журнала «Версты» и еженедельника «Евразия». Позднее стал членом британской ком. п артии. В 1932 г. вернулся в СССР. В 1937 г. репрессирован, погиб в лагере на Колыме.

До личной встречи с Цветаевой он написал о ней в антологии поэзии как о «талантливой, но безнадежно распущенной москвичке». Личное знакомство сделало его поклонником таланта поэта. Святополк-Мирский написал несколько рецензий на поэмы «Молодец» (Современные записки. 1926. № 27. С.569-572) и «Крысолов» (Воля России. 1926. № 6/7. С.99-102), отвел ей заметное место в своей «Истории русской литературы», вышедшей в Лондоне на английском языке.

2 Цветаева пишет о сыне - Георгии Эфроне (1925–1944).

3 И меется в виду перевод Алека Броуна, английского поэта и переводчика, который так и не был издан. Броун был дружен со Святополком–Мирским, рекомендовавшим ему Цветаеву. В начале 1930 г. еще были надежды на издание поэмы отдельной книжкой. Ср. письмо к Тесковой от <21 апреля 1930> : «Не знаю, знаете ли, т. е. писала ли - мой Молодец сейчас переводится на английский язык, уже кончен - Гончаровские иллюстрации тоже - все дело за издателем, к<отор >ый , по всей вероятности, найдется. Тогда все-таки получу авторские, хоть что-нибудь» (Цветаева М.И. Письма // Указ. с оч. Т.6. С.386). Перевод на французский язык (к которому Гончарова выполнила 31 рисунок) Цветаева делала сама: «...За лето кончила перевод на франц <узский > (стихами) своего Молодца, к к <оторо >му Гончарова давно уже закончила иллюстрации...» (Письмо Цветаевой к Тесковой от <Сентября 1930> // Цветаева М.И. Указ. с оч. Т.6. Письма. С.387). Поэма «Молодец» с иллюстрациями Гончаровой с параллельным французским переводом Цветаевой вышла отдельным изданием в 2003 г. в С.-Петербурге.

4 четверг (фр. ).

5 пневматическая почта (фр. ).

15

Дорогая Наталья Сергеевна!

Итак, Аля заедет за Вами завтра между 4 ч. и 5 ч., чтобы вместе ехать к нам на елку 1 . Будете только Вы.

Радуюсь встрече.

Аля зайдет в мастерскую, а если Вас там не будет - на J а cques Callot .

Завтра - понедельник, 6-е - Сочельник.

Целую Вас. Мур 2 Вас очень ждет.

МЦ.

1 С м. в Приложении письмо 1 Ариадны Эфрон к Гончаровой.

2 Мур - домашнее имя Георгия Эфрона.

16

<Начало 1931 г.>

Дорогая Наталья Сергеевна! Большая просьба: устройте мне встречу с Авксентьевым 1 , с которым, единственным из редакторов Совр <еменных > Записок 2 , я не знакома, и на которого, говоря о культурности редакции, все ссылаются.

Мне необходимо видеть его по делу двух рукописей - чужой и «Перекопа», от которого Воля России окончательно отказалась 3 . А устроить его мне нужно, - жить совершенно не на что, а работала я над ним полгода. Всего этого Авксентьеву не сообщайте, и Перекопа не называйте, - просто: мне хотелось бы видеть его по делу. Трудности в том, что я ему своего Перекопа на прочтенье дать не могу; он у меня не переписан, а переписывать не наверняка слишком большая трата времени. Мне придется ему почитать, как - помните - на вечере. Нельзя ли было бы устроить встречу у Вас? Пусть назначит, условившись с Вами, день и час на той неделе. Лучше вечером, но могу уже с 5 ч. Словом - дело Ваше и его. В Медон мне его звать не хочется [зачеркнуты полторы строчки], он, наверное, очень занят. А в редакции встречаться - дело гиблое . На удачу с Перекопом у меня мало надежды, не приняли уже в двух местах. Совр <еменные > Записки, наверное, будут - третье. Но попытаться нужно - для очистки деловой совести.

Когда же Вы к нам соберетесь?

Сегодня, например, дивный день.

Лес ждет. Целую Вас.

МЦ.

<Приписано сбоку по вертикали:> Ваши «Мрамора» и «Раздорожье » 4 вспоминаю, как зачарованная . Вычеркнутое - начало письма Пастернаку 5 .

1 Николай Дмитриевич Авксентьев (1878–1943), политический деятель, один из идеологов партии эсеров, входил в состав редколлегии журнала «Современные записки» в 1920-1939 гг.

2 «Современные записки» - общественно-политический и литературный журнал, издаваемый при ближайшем участии Н.Д.Авксентьева , И.И.Бунакова , М.В.Вишняка, А.И.Гуковского и В.В.Руднева. Выходил три-четыре раза в год. В нем печатались стихи, проза, мемуарные очерки практически всей эмиграции. Тесное сотрудничество с журналом у Цветаевой начинается в 1933 г., когда из номера в номер в журнале начинают публиковаться ее крупные прозаические вещи - «Живое о живом», «Дом у старого Пимена», «Пленный дух», «Мать и музыка».

3 П о поводу поэмы «Перекоп» М.Слоним писал: «...в начале 1929 года МИ заканчивала свой “Перекоп” и дала мне прочесть эту “белогвардейскую поэму”, как она называла ее с усмешкой. При ближайшей встрече она спросила, стоит ли предложить ее “Воле России”. Я сказал, что если “Перекоп” нельзя устроить в другом журнале, мы можем его напечатать, ведь мы ни одной ее вещи не отвергли - но, честно говоря, сделаем это без особого энтузиазма, она сама должна решить. “Это значит по дружбе и снисхождению, а не по убеждению”, - заметила МИ... Затем, подумав, прибавила: “Ну, ничего, пускай полежит”. Сергей Яковлевич, как я узнал впоследствии, посоветовал ей не торопиться с “Перекопом», и - редкий случай - она его послушалась» (Слоним М. О Марине Цветаевой // Указ. и зд. С.91).

Ср. письмо к Тесковой от <1929 г.>: «Вот я полгода писала Перекоп (поэму гражданской войны) - никто не берет, правым - лева по форме, левым - права по содержанию. Даже Воля России отказалась - мягко, конечно, - не задевая, - скорее отвела , чем отказалась. Словом, полгода работы даром, - не только не заплатят, но и не напечатают, т.е. не прочтут» (Цветаева М.И . Письма // Указ. с оч. Т.6. С.385).
Усилия Цветаевой напечатать поэму не увенчались успехом. Впервые поэма «Перекоп» была опубликована в альманахе «Воздушные пути» (Нью-Йорк, 1965). В СССР: Цветаева Марина. Сб. стихотворений и поэм. М., 1990.

4 О каких картинах идет речь, выяснить не удалось.

5 Возможно, идет речь о письме Пастернаку, сохранившемся в черновой тетради Цветаевой за 1931 г. См.: Цветаева М.И . Письма // Указ. с оч. Т .7. С .740).

17

Clamart (Seine)

101, Rue Condorcet

1- го мая 1932. 1- й день Пасхи

Христос Воскресе , дорогая Наталья Сергеевна!

Когда же мы, наконец, увидимся?

Ведь это не Париж и Москва, а только всего Париж и Кламар .

Слышала от Лебедевых 1 , что Вы пишете для сербов свою рабочую автобиографию - страшно соблазнительно (прочесть). А я - для них же - Искусство при свете совести 2 , где есть главка: Состояние творчества - должно быть о том же, и м.б ., и то же (что - Вы).

Не соберетесь ли к нам или не позовете ли к себе?

Аля отлично работает в школе, особенно гравюру, есть чудесные вещи.

Подкармливает (безработных) родителей figurin ’ами 3 - 10 фр <анков > штука.

Мур очень вырос, немного говорит по-французски и отлично, со страстью, рисует. Недавно впервые были на исповеди (7 л<ет > уже - отрок).

- Черти. - Злопамятность. - Ругань. - Драка.

Это все, что он сказал батюшке.

Обнимаю Вас и люблю и все еще помню, несмотря и вопреки.

Сердечный привет Михаилу Федоровичу.

МЦ.

1 Владимир Иванович Лебедев (1884–1956), один из соредакторов «Воли России». Цветаева дружила с ним и его женой М.Н.Лебедевой с 1922 г. Касаясь своей дружбы с «волероссцами », Цветаева писала 20 октября 1927 г. Тесковой : «Самым преданным оказался Лебедев, с которым я меньше всего водила дружбу. Он действительно искренне расположен, единственный из них откликнулся на все наши беды…» (Цветаева М.И . Письма // Указ. с оч. Т.6. С.360).

2 Статья «Искусство при свете совести» была опубликована в № 16/17 сербского журнала «Русски архив» (под названием «Поэт и время») и (продолжение - под своим названием) - в № 18/19 за 1932 г.

3 Figurine (фр .) - фигурка, статуэтка.

Приложение

Письма Ариадны Эфрон - Наталье Гончаровой

1

Ме udon . 2 янв <аря > 1930

Дорогая Наталья Сергеевна,

Сочельник, оказывается, не 5-го, а 6-го в понедельник. Поэтому ждем Вас 6-го 1 , когда стемнеет, как сговорились. Если не сможете, тогда предупредите, а если письма не будет, будем Вас ждать. Целую Вас крепко.

Ваша Аля.

1 С

2

St. Pierre de Runilly

5 сентября 1930

Дорогая Наталья Сергеевна,

сижу на солнце и думаю, что я ужасная свинья и что Вы на меня очень сердитесь.У же два месяца как я в Савойе, и еще не собралась Вам написать. Надо сказать, что думала я об этом каждый день, и каждый день собиралась … но вот, наконец, собралась.

Первым делом, где Вы находились, дорогая Наталья Сергеевна? Пишу Вам на J а cques Callot , надеюсь, что Вам перешлют. Думаю, что как в прошлом году, Вы на юге. Я же сижу на пне, а за мной одна гора Coux , другая гора Andey , передо мной гора Mole , вдалеке река Агле , за ней Женева и озеро, которое видно только в очень ясную погоду.

Живем мы в маленьком домике в одном километре от деревни.

Тут очень хорошо, кругом сплошной сад, никого нет. Изредка приезжает сосед - косит сено - и это все.

Я много рисую, у меня уже полной альбом пейзажей - карандашом, акварелью, тушью. Из головы рисую довольно мало, больше с натуры. Я бы хотела Вам их послать, но не знаю Вашего летнего адреса. Мама окончила свой перевод Молодца, осталось только 5 страниц. Мур все растет и все сокрушает: взялся рукой за столб балкона, и тот обрушился, чуть ли не на голову ему. (Совсем как Самсон!) Недавно решил согнуть ногой гвоздь на доске и до тех пор сгибал, пока гвоздь не порвал ему подошву и не вошел в его ногу. После этого происшествия он лежал несколько дней, но теперь все, слава Богу, обошлось, и он бегает по-прежнему. Узнавши, что я Вам пишу, он порывался Вам написать тоже, но так как он умеет изображать всего лишь одну букву А , то его послание было бы не очень разнообразно.

Я благополучно сдала свой экзамен в Ecole du Louvre 1 , и этот год у меня будет гораздо свободнее, чем прошлый. 18 сентября мне будет 17 лет, и я с грустью отношусь к этому замечательному событию - ибо мне кажется, что чем старше я становлюсь, тем делаюсь глупее. Это все-таки очень печально! Целую Вас крепко, крепко, и Михаила Федоровича тоже.

Мой адрес : Chateau d’Аreine, St. Pierre de Runilly, Hte Savoie.

Аля.

1 Ecole du Louvre (фр. ) - школа при Лувре, где училась Ариадна Эфрон. С.Я. Эфрон в 1931 г. сообщал сестре: «...недавно меня обрадовала Аля. Она учится во французской школе по классу иллюстраций. Там недавно был годовой конкурс, и Алины рисунки прошли первыми. Благодаря этому ей предложили бесплатно обучаться гравюре» (Эфрон А. О Марине Цветаевой: Воспоминания дочери. М., 1989. С.14). У Цветаевой возникло подозрение, что охлаждение Гончаровой к ней, возможно, было связано с тем, что Ариадна стала занималась живописью в школе. См. в письме к Тесковой от 22 января 1931 г.: «Друзей у меня, кроме Е.А.Извольской , нет. С Гончаровой что-то остыло. М. б., в обиде, что Аля поступила в школу? Держалось - моей заботой о ней и ее с Алей, обе кончились. Приду - рада. Не зовет - никогда» (Цветаева М.И . Письма // Указ. с оч. Т.6. С.389).

3

Ме udon 17 ноября 1931

Дорогая Наталья Сергеевна,

мама только что получила письмо, которое ее куда-то спешно вызывает в четверг, поэтому мне завтра придется сидеть дома, и я никак не смогу у Вас быть. Простите меня, пожалуйста, что извещаю Вас так поздно, но я сама-то не знала! А в четверг я поставлю себе натюрморт и постараюсь хорошенько поработать. Целую Вас нежно, мама шлет привет Вам и М.Ф.

Ваша Аля.

4

Ме udon 7 января 1932

Дорогая Наталья Сергеевна,

не думайте, что я пропала или настолько упала духом, что бросилась с какого-нибудь моста! Не сердитесь на меня за то, что я так исчезла и ничего Вам не писала, кроме какого-то отчаянного и странного письма (мне кажется, что оно было очень странным!). Сейчас у меня есть надежда попасть к m - m е Vogel и делать figurines 1 , поэтому я стараюсь сейчас приобрести эту самую технику figurine . Это, м.б ., даст маленький заработок, который даст мне возможность заработать. За школу еще не заплачено, я говорила с директоршей, она не торопит. Но так как я первая ученица, она мне обещала не брать платы за ателье иллюстрации. Милая Наталья Сергеевна, мы Вас очень ждем на елку (она у нас маленькая, но славная!). Мы почти все вечера дома, напишите, когда сможете приехать, у меня есть для Вас маленький подарочек. Очень Вас хотим видеть у нас, а я к Вам приду после школы, показать что сделала (работала все это время). Целую Вас нежно. Привет М.Ф.

Ваша Аля.

1 С м. письмо 15 Цветаевой к Гончаровой.

Составление, предисловие, подготовка текста и примечания Н.А.Громовой

Из стихотворения Гёте "Блаженное томление" сборника "Западно-восточный диван". (Пер. с нем. Н. Вильмонта)

1934

Дионисий распятый (нем.).

1935

Хороший - очень хороший - храбрый - очень храбрый. Очень (фр.).

1936

"Молодцом" (фр.).

1937

Лезен - горноклиматический курорт в Швейцарии, близ Женевского озера

1938

бродяг и бродяжек (фр.)

1939

М. Н. Лебедева

1940

"60-ые годы".

1941

младшего сына библейского патриарха Иакова от любимой его жены Рахили, скончавшейся при родах Вениамина. Поэтому Вениамин был прозван "сыном скорби". Единственный родной брат Иосифа.

1942

Малое усилие (фр.).

1943

Большое усилие (фр.).

1944

У Штейгера в публикации: "Мысли о младшем страдающем брате".

1945

Мой случай (фр.).

1946

Стихотворение Штейгера "Неужели навеки врозь?.."

1947

Стихотворение Штейгера "Все об одном… На улице, в бюро…"

1948

Стихотворение Штейгера, которое разбирает Цветаева, в его сборниках и публикациях не обнаружено.

1949

Фелькнер В. М.

1950

Под ударом (фр.).

1951

Я буду любить тебя - даже мертвым. Не - до смерти, не: после смерти, а: мертвым (фр.).

1952

Итак (фр.).

1953

Головина А. С.

1954

Отправлений-и-возвращений (фр.)

1955

И утвердил себя (фр.).

1956

"Моя боль" (фр.).

1957

Из стихотворения М. Цветаевой "Тридцатая годовщина// Союза верней - любви…" из цикла "Стол"

1958

Мой сосед Эвальд… "Истории о господе Боге" (нем.).

1959

М. М. Штранге.

1960

Фантон де Верайон Петр Петрович.

1961

Маленький Марсель (фр.). Марсель Пруст. Прозван "маленьким Марселем" за свой рост и тщедушный вид.

1962

Роман М. Пруста "Обретенное время" из цикла романов "В поисках утраченного времени".

1963

Гейлингштадтское завещание. "Уже в 28 лет быть обреченным отказаться от жизни - это жестоко. Для художника - еще более жестоко, чем для кого бы то ни было" (нем.). - Письмо Бетховена, написанное им в форме завещания в прусском городке Гейлингенштадте.

1964

Любящий (нем.).

1965

Огнестрасти (нем.).

1966

На высоте… в пещере (нем.).

1967

Ныряния (фр.).

1968

Курортный поезд (фр.).

1969

Гонг-Оглуев (правильно: Генч-Оглуев)

1970

Имеются в виду выступления Цветаевой на пушкинских вечерах.

1971

Из стихотворения М. Цветаевой "Чтоб высказать тебе… да нет, в ряды…" из цикла "Провода"

1972

Кроме парижского Пушкинского зарубежного комитета по подготовке и проведению 100-летнего юбилея со дня смерти поэта аналогичные комитеты были созданы в 36 странах.

1973

Петкович Вера Андреевна, его пра-пра-пра-внучкой.

1974

Посвященный (нем.).

1975

Финансовый и торговый атташе (фр.).

1976

Члены Международного Пушкинского комитета в Женеве: Траз Роберт - швейцарский писатель, прозаик; Шеневьер Жак - швейцарский писатель-новелист; Бувье Бернар - писатель, профессор Женевского университета; Циглер Хенри - швейцарский писатель

1977

Т. е. за счет французских переводов Пушкина.

1978

1979

Чувства, страсти (фр.).

1980

актриса Александрийского театра

1981

В. М. Фелькнер в конце 1890-х годов в Берлине помогал М. Г. Савиной и ее издателю Анатолию Евграфовичу Молчанову берлинскими публикациями о гастролях савинской труппы

1982

А. П. Чехов умер в Германии, куда в начале июня 1904 г. уехал для лечения туберкулеза. Гроб с телом Чехова был перевезен в Москву. Захоронение состоялось на Новодевичьем монастырском кладбище.

1983

О. Л. Книппер-Чехова - актриса МХТ, жена А. П. Чехова.

1984

Фрагменты картины, воображаемой Цветаевой:

Эпизод во время гастролей Савиной в Берлине. После спектакля "Василиса Мелентьева" присутствующий на нем германский император Вильгельм II лично наградил исполнительниц главных ролей, Савину и Стравинскую (играла царицу Анну)

1985

Вероятно, речь идет о Игоре Платоновиче Демидове, ближайшем сотруднике П. Н. Милюкова в редакции "Последних новостей".

1986

Штейгер Анна Петровна.

1987

Она думает о Вас (нем.).

1988

Дочь герцога Клода Богарне, в 1806 г. вышла замуж за герцога Баденского.

1989

Жена Наполеона, Жозефина, первым браком была замужем за виконтом Александром Богарне, представителем старшего рода Богарне (Клод, муж Стефании, относился к младшей линии рода); ходили слухи, что Хаузер был похищенным сыном Стефании Баденской.

1990

Вассермана - знаете? Дело Маурициуса - Эктцель Андергаст - Каспар Хаузер (нем.). - (Der) Fall Maurizius и Etzel Anaergasi - части трилогии Вассермана о жизни немецкой молодежи.

1991

Виньи - Дневник поэта (фр.).

1992

Штейгер писал Цветаевой: "Да, Вы можете быть, если захотите - "ледянее звезды". Я всегда этого боялся…" (Цветаева: "Хотите ко мне в сыновья?").

1993

В том же письме Штейгер писал: "Вы так сильны и богаты, что людей, которых Вы встречаете. Вы пересоздаете для себя по-своему, а когда их подлинное, настоящее, все же прорывается, - Вы поражаетесь ничтожеству тех, на ком только что лежал Ваш отблеск, - потому что он больше на них не лежит".

1994

Ибо где я согнут - я солган… (пер. с нем. М. Цветаевой)

1995

От vision - мечта, видение (фр.).

Штейгер писал ей: "Вы совершенно правы, конечно Вы "визионер". Но каково тем, кого Вы "увидите", насмотритесь и потом перестаете видеть".

1996

По-видимому, Цветаева благодарит Штейгера за фотографии могилы Рильке (на кладбище близ поселка).

"Как она любила Тебя
и как д о л г о -
всю жизнь!
Только папу и тебя
она любила, не разлюбивая."
(Ариадна Эфрон - из письма Б.Пастернаку).

Историю взаимоотношений этих двух великих русских поэтов можно и нужно рассматривать сквозь призму их взаимной переписки.
Ровесники, оба из профессорских семей, москвичи. Их отцы приехали в Москву из провинции и собственными силами добились успеха и общественного положения. А матери были одаренными пианистками. Но как по своему распорядилась их жизнями Судьба.
Они встречались изредка и были мало знакомы. По словам Цветаевой: "Три-четыре беглых встречи - и почти безмолвных, ибо никогда, ничего нового не хочу. - Слышала его раз с другими поэтами в Политехническом Музее. Говорил он глухо и почти все стихи забывал. Отчужденностью на эстраде явно напоминал Блока. Было впечатление мучительной сосредоточенности, хотелось - как вагон, который не идёт - подтолкнуть "Да ну же..." и так как ни одного слова так и не дошло (какая-то бормота, точно медведь просыпается) нетерпеливая мысль: "Господи, зачем так мучить себя и других!"
Пастернак, со своей стороны, также вспоминает случайность их первых встреч: "На одном сборном вечере в начале революции я присутствовал на её чтении в числе других выступавших... .Я заходил к ней с каким-то поручением, говорил незначительность, выслушивал пустяки в ответ. Цветаева не доходила до меня."
С мужем у Марины Цветаевой отношения были непростыми. Их семейная жизнь состояла из встреч и расставаний. Сергей Яковлевич Эфрон был человеком одаренным. Однако, внутренняя необустроенность, его метания в поисках самого себя, безусловно сказывалась и в первую очередь, на судьбе близких ему людей. Выходец из семьи профессиональных революционеров, вынужденный жить вдали от родителей, а затем и рано потерявший их, Сергей Яковлевич замкнулся в себе, внешне оставаясь общительным и открытым. Одиночество это разомкнула Марина. Рожденнный не в свою эпоху, но до фанатизма любящий Россию, он так и не смог принести ей пользу, равно как и своей семье. Марина Цветаева писала в своём стихотворении, посвященном ему:
"В его лице я рыцарству верна
- Всем вам, кто жил и умирал без страху! -
Такие в роковые времена -
Слагают стансы - и идут на плаху"
(С.Э. 3 июня 1914 г.Коктебель)
В мае 1922 года Цветаева уехала к обретённому вновь после многолетней разлуки, мужу в Берлин.
Вскоре Пастернак прочёл изданные в 1921 году "Вёрсты" и написал Цветаевой письмо.
Спустя тридцать пять лет Пастернак рассказывал об этом в своей автобиографии: "В неё надо было вчитаться. Когда я это сделал, я ахнул от открывшейся мне бездны чистоты и силы. Ничего подобного нигде кругом не существовало. Сокращу рассуждения. Не возьму греха на душу, если скажу: за вычетом Анненского и Блока и с некоторыми ограничениями Андрея Белого, ранняя Цветаева была тем самым, чем хотели быть и не могли все остальные символисты вместе взятые. Там, где их словесность бессильно барахталась в мире надуманных схем и безжизненных архаизмов, Цветаева легко носилась над трудностями настоящего творчества, справлялась с его задачами играючи, с несравненным техническим блеском. Весной 1922 года, когда она была уже за границей, я в Москве купил маленькую книжечку её "Вёрст". Меня сразу покорило лирическое могущество цветаевской формы, кровно пережитой, не слабогрудой, круто сжатой и сгущенной, не запыхивающейся на отдельных строчках, охватывающей без обрыва ритма целые последовательности строф развитием своих периодов.
Какая-то близость скрывалась за этими особенностями, быть может, общность испытанных влияний или одинаковость побудителей в формировании характера, сходная роль семьи и музыки, однородность отправных точек, целей и предпочтений.
Я написал Цветаевой в Прагу письмо, полное восторгов и удивления по поводу того, что я так долго прозёвывал её и так поздно узнал. Она ответила мне. Между нами завязалась переписка, особенно участившаяся в середине двадцатых годов, когда появились её "Ремесло"
и в Москве стали известны в списках крупные по размаху и мысли, яркие и необычные по новизне "Поэма конца", "Поэма горы" и "Крысолов". Мы подружились."
Тринадцать лет длилась эта переписка, достигнув апогеи в 1926 году. Цветаева потом
напишет об этом: "Летом 26 года Борис безумно рванулся ко мне, хотел приехать - я
о т в е л а: не хотела всеобщей катастрофы".
Более ста писем... Это удивительная история Любви, Дружбы и Содружества, отраженная в письмах, прозе, критических заметках.
1 февраля 1925 года Цветаева пишет Пастернаку: "Наши жизни похожи, я тоже люблю тех, с кем живу, но это доля. Ты же воля моя, та, пушкинская, взамен счастья".
(А.Пушкин - На свете счастья нет, но есть покой и воля - из стихотворения 1834 г."Пора, мой друг, пора, покоя сердце просит")
В этих взаимоотношениях видится, что мир подлинной жизни Цветаевой - тот, в котором происходит слияние душ, а не тел. Этот мир создан ею и в её творчестве, эта тональность прослеживается и в её переписке с Пастернаком.
Как в поэзии, так и в жизни Марина Цветаева ставила своих героев в такие ситуации, когда любящие раъеденены и не могут сойтись. Идеальный образ любимого человека для неё дороже, чем близкий, осязаемый. В то же время, не отрицая общепринятых проявлений любви, она сдирает телесную оболочку, как бы освобождая от земных уз - от оков косной материи и низкой чувственности.
"Люблю тебя". Цветаева в эти слова заключает все переживания любви. Как бы создавая новую реальность - реальность души. По сути своей это высокий романтизм с характерным для него пониманием любви - к недоступному, к неосуществимому.
Более приземленный Борис Пастернак пишет о взаимоотношениях своих с Цветаевой:
"... Нас с нею ставят рядом раньше, чем мы узнаём сами, где стоим. Нас обоих любят одною любовью раньше, чем однородность воздуха становится нам известной. Этого не отнять, не переделать" (Из письма жене)
Из письма Б.Пастернака - Цветаевой (Москва 31 июля 1926 г.):
"Успокойся, моя безмерно любимая, я тебя люблю совершенно безумно... Сегодня ты в таком испуге, что обидела меня. О, брось, ты ничем, ничем меня не обижала. Ты не обидела бы, а уничтожила меня только в одном случае. Если бы когда-нибудь ты перестала быть мне тем высоким захватывающим другом, какой мне дан в тебе судьбой"

Эпистолярный роман Бориса Леонидовича Пастернака и Марины Ивановны Цветаевой давно канули в прошлое, но остались произведения, рожденные этими мгновениями.
Не в этом ли и есть великая сила Любви?!!!....

Знаю, умру на заре! На которой из двух,
Вместе с которой из двух - не решить по заказу!
Ах, если б можно, чтоб дважды мой факел потух!
Чтоб на вечерней заре и на утренней сразу!

Плящущим шагом прошла по земле! - Неба дочь!
С полным передником роз! - Ни ростка не наруша!
Знаю, умру на заре! - Ястребиную ночь
Бог не пошлёт на мою лебединую душу!

Нежной рукой отведя нецелованный крест,
В щедрое небо рванусь за последним приветом.
Прорезь зари - и ответной улыбки прорез...
- Я и в предсмертной икоте останусь поэтом!
М.Цветаева

Именно это стихотворение, которое в числе других вошло в маленькую книжечку "Вёрст", и которое так глубоко взволновало Бориса Пастернака:
"Дорогая Марина Ивановна! Сейчас я с дрожью в голосе стал читать брату Ваше - "Знаю, умру на заре!" - и был как чужим перебит волною подкатывавшего к горлу рыдания...". Письмо, написанное 14 июня 1922 года.Оно было большое, написанное на одном восторженном дыхании - на том самом, которое было и Марининым дыханием.
Оторвавшись от России, не влившись в эмиграцию, Марина постепенно становилась как бы неким островом, отделившимся от родного материка - течением Истории и собственной судьбы. Становилась одинокой, как остров, со всеми его (своими!) неразведанными сокровищами...
Пастернак остро и болезненно ощутил эту отторгнутость Марины, неумолимую последовательность, с которой обрывались связующие её с Россией нити живых человеческих отношений.
Как человек высокоинтеллектуальный, Марина по силе своего таланта, характера, да и самой сути, перестраивала и перекраивала собеседников на свой особый, не свойственный окружающим, лад. Не каждый выдерживал такое напряжение ума.
*Новые отношения с новыми людьми у Марины начинались зачастую с того, что заметив (а не то и вообразив) искорку возможной общности, она начинала раздувать её с такой ураганной силой, что искорке этой случалось угаснуть, не разгоревшись, или в лучшем случае, тайно тлеть десятилетиями, чтобы лишь впоследствии затеплиться робкой заупокойной свечой.
Разумеется, Марина была способна и на "просто отношения"" - приятельские, добрососедские, иногда даже нейтральные - и искру возможной (а по тем эмигрантским временам и обстоятельствам, пожалуй, и н е в о з м о ж н о й) общности искала и пыталась найти далеко не в первом встречном.
Однако, современное ей несоответствие отзыва - зову, отклика - оклику, уподоблявшее её музыканту, играющему (за редчайшим исключением) для глухих, или тугоухих, или инакомыслящих, заставлявшее её писать "для себя" или обращаться к ещё не родившемуся собеседнику, мучило её и подвигало на постоянные поиски души живой и родственной ей.
И чудо свершилось: 27 июня 1922 года почтальон принёс письмо от Эринбурга...В нём были несколько листов сероватой бумаги, исписанных незнакомым, наклонным, летящим почерком и сопроводительная записка: Дорогая, Марина, шлю Вам письмо от Пастернака. По его просьбе прочёл это письмо и радуюсь за него. Радуюсь также и за Вас - Вы ведь знаете, как я воспринимаю Пастернака. Жду очень Ваших стихов и писем! Нежно Ваш Эренбург"
(Ариадна Эфрон. Страницы воспоминаний"

Марина, сделав небольшую паузу...,ответила... Началась переписка...

П И С Ь М О

Так писем не ждут,
Так ждут письма.
Тряпичный лоскут
Вокруг тесьма
Из клея. Внутри - словцо,
И счастье. - И это - всё.

Так счастья не ждут,
Так ждут конца:
Солдатский салют
И в грудь - свинца
Три дольки. В глазах красно.
И только. - И это - всё.

Не счастья - стара!
Цвет - ветер сдул!
Квадрата двора
И чёрных дул.

(Квадрата письма:
Чернил и чар!)
Для смертного сна
Никто не стар!

Квадрата письма.

"...Я буду терпелива, пишет Марина, - и свидания буду ждать как смерти. Отсюда моё:
Терпеливо, как щебень бьют,
Терпеливо, как смерти ждут,
Терпеливо, как вести зреют,
Терпеливо, как месть лелеют -

Буду ждать тебя (пальцы в жгут -
Так Монархини ждёт наложник),
Терпеливо как рифму ждут,
Терпеливо, как руки гложут,

Буду ждать тебя...

* * *
Дней сползающие слизни,
...Строк подённая швея...
Что до собственной мне жизни?
Не моя, раз не твоя.

И до бед мне мало дела
Собственных... - Еда? Спаньё?
Что до смертного мне тела?
Не моё, раз не твоё.

"...Ваше признание меня, поэта, до меня доходит - я же не открещиваюсь. Вы поэт. Вы видите б у д у щ е е. Хвалу сегодняшнему дню(делу) я отношу за счет завтрашнего. Раз Вы видите - это есть, следовательно - б у д е т.
Ничья хвала и ничьё признание мне не нужны, кроме Вашего. О, не бойтесь моих безмерных слов, их вина в том, что они ещё слова, т.е. не могут ещё быть т о л ь к о чувствами.

Б.Пастернаку

Рас-стояние: вёрсты, мили...
Нас рас-ставили, рас-садили,
Чтобы тихо себя вели,
По двум разным концам земли.

Рас-стояние:вёрсты, дали...
Нас расклеили распаяли,
В две руки развели, распяв,
И не знали, что это сплав

Вдохновений и сухожилий...
Не рассорили -рассорили,
Расслоили...
Стена да ров.
Расселили нас как орлов-

Заговорщиков: вёрсты, дали...
Не расстроили - растеряли.
По трущобам земных широт
Рассовали нас, как сирот.

Который уж - ну который - март?!
Разбили нас - как колоду карт.

"...чтобы идти к Вам - нужна рука, протянутая навстречу. Хочу Ваших писем: протянутой Вашей руки...
Что до "жизни с Вами"... -
исконная и полная неспособность "жить с человеком" живя им: ж и т ь им, ж и в я с ним.
Как жить с д у ш о й - в к в а р т и р е? В лесу может быть - да. В вагоне может быть - да (но уже под сомнением, ибо - 1 класс, 2 класс, 3 класс, причём 3 класс вовсе не лучше первого, как и первый класс - третьего, а хуже всех - второй класс. Ужасен разряд).

Жить (сосуществовать) "с ним", живя "им" - могу только во сне. И чудно. Совершенно так же, как в своей тетради...

* * *
Русской ржи от меня поклон,
Ниве, где баба застится...
Друг! Дожди за моим окном,
Беды и блажи на сердце...

Ты, в погудке дождей и бед -
То ж, что Гомер в Гекзаметре.
Дай мне руку - на весь тот свет!
Здесь - мои обе заняты.

* Влияние на творчество Цветаевой её переписки с Пастернаком, было столь же значительным, сколь своеобычным, ибо влияние это выражалось не в степени присвоения, поглощения одной личностью - другой, не в той или иной мере "ассимиляции", нет, выявлялось оно в определившейся нацеленности Марининой творческой самоотдачи - самоотдачи, обретшей конкретного адресата. ...Всё, что было создано ею в двадцатые годы и начале тридцатых, в пору её творческой зрелости и щедрости, кем бы и чем бы ни вдохновлялось это созданное, - всё это, от сердца к сердцу, было направлено, нацелено на Пастернака, фокусировано на него, обращено к нему, как молитва.
В нём она обрела ту с л у х о в у ю п р о р в у, которая единственно вмещала её с той же ненасытимостью, с какой она творила, жила, чувствовала.
Пастернак любил её, понимал, никогда не судил, хвалил - и возведённая циклопической кладкой стена его хвалы ограждала её от несовместимости с окружающим, от неуместности в окружающем... Марине же похвала была необходима, иначе она зачахла бы от авитаминоза недолюбленности, недопонятости или взорвалась бы от своей несоразмерности аршину, на который мерила её читающая и критикующая эмиграция. (Не о нескольких близких и верных речь, разумеется)
Усугубившаяся в тот период усложненность её поэтического языка (ныне внятного и "массовому" читателю, но труднодоступного "избранному" читателю двадцатых годов) тоже отчасти объясняется Марининой направленностью на Пастернака: речь, понятая двоим, зашифрованная для прочих! Ибо для освоивших четыре правила арифметики до поры до времени остаётся зашифрованной высшая математика...(Ариадна Эфрон. Страницы воспоминаний)

Борису Леонидовичу Пастернаку посвящены М.Цветаевой и цикл "Провода" (Из девяти стихотворений), стихи: "Двое", "Строительница струн, приструню и эту..." и мн. другие...

БОРИС ПАСТЕРНАК:

"... В течении нескольких лет меня держало в постоянной счастливой приподнятости всё , что писала тогда твоя мама, звонкий, восхищающий резонанс её рвущегося вперёд, безоглядочного одухотворения. Я для Вас писал "Девятьсот пятый год" и для мамы - "Лейтенанта Шмидта" Больше в жизни это уже никогда не повторялось...".
(Из письма Б.Пастернака Ариадне Эфрон; октябрь, 1951 год)

ДВА ПИСЬМА

Любимая, безотлагательно,
Не дав заре с пути рассесться,
Ответь чем свет с его подателем
О ходе твоего процесса.
И если это только мыслимо,
Поторопи зарю, а лень ей, -
Воспользуйся при этом высланным
Курьером умоисступленья.

Дождь, верно, первым выйдет из лесу
И выспросит, где тор, где топко.
Другой ему вдогонку вызвался,
И это - под его диктовку.

Наверно, бурю безрассудств его
Сдадут деревья в руки из рук,
Моя ж рука давно отсутствует:
Под ней жилой кирпичный призрак.

Я не бывал на тех урочищах,
Она ж ведёт себя, как прадед,
И, знаменьем сложась пророчащим, -
Тот дом по голой кровле гладит.

* * *
МАРИНЕ ЦВЕТАЕВОЙ

Ты вправе, вывернув карман,
Сказать: ищите, ройтесь, шарьте.
Мне всё равно, чей сыр туман.
Любая быль - как утро в марте.

Деревья в мягких армяках
Стоят в грунту из гумигута,
Хотя ветвям наверняка
Невмоготу среди закута.

Роса бросает ветки в дрожь,
Струясь, как шерсть на мериносе.
Роса бежит, тряся как ёж,
Сухой копной у переносья.

Мне всй равно, чей разговор
Ловлю, плывущий ниоткуда.
Любая быль - как вещий двор,
Когда он дымкою окутан.

Мне всё равно, какой фасон
Суждён при мне покрою платьев.
Любую быль сметут как сон,
Поэта в ней законопатив.

Клубясь во много рукавов,
Он двинется подобно дыму
Из дыр эпохи роковой
В иной тупик непроходимый.

Он вырвется, курясь, из прорв
Судеб, расплющенных в лепеху,
И внуки скажут, как про торф:
Горит такого-то эпоха.

* * *
Не волнуйся, не плачь, не труди
Сил иссякших и сердца не мучай.
Ты жива, ты во мне, ты в груди,
Как опора, как друг и как случай.

Верой в будущее не боюсь
Показаться тебе краснобаем.
Мы не жизнь, не душевный союз, -
Обоюдный обман обрываем.

Из тифозной тоски тюфяков
Вон но воздух широт образцовый!
Он мне брат и рука. Он таков,
Что тебе, как письмо, адресован.

Надорви ж его ширь, как письмо
С горизонтом вступи в переписку,
Победи изнуренья измор,
Заведи разговор по-альпийски.

И над блюдом баварских озёр
С мозгом гор, точно кости мосластых,
Убедишься, что я не фразёр
С заготовленной к месту подсласткой.

Добрый путь. Добрый путь. Наша связь,
Наша честь не под кровлею дома.
Как росток на свету распрямясь,
Ты посмотришь на всё по-другому.

* * *
ПАМЯТИ МАРИНЫ ЦВЕТАЕВОЙ

Хмуро тянется день непогожий.
Безутешно струятся ручьи
По крыльцу перед дверью прихожей
И в открытые окна мои.

За оградою вдоль по дороге
Затопляет общественный сад.
Развалившись, как звери в берлоге,
Облака в беспорядке лежат.

Мне в ненастье мерещится книга
О земле и её красоте.
Я рисую лесную шишигу
Для тебя на заглавном листе.

Ах, Марина, давно уже время,
Да и труд не такой уж ахти,
Твой заброшенный прах в реквиеме
Из Елабуги перенести.

Торжество твоего переноса
Я задумывал в прошлом году
Над снегами пустынного плёса,
Где зимуют баркасы во льду.

Мне так же трудно до сих пор
Вообразить тебя умершей,
Как скопидомкой-мильонершей
Среди голодающих сестёр.

Что сделать мне тебе в угоду?
Дай как-нибудь об этом весть.
В молчанье твоего ухода
Упрёк невысказанный есть.

Всегда загадочны утраты.
В бесплодных розысках в ответ
Я мучаюсь без результата:
У смерти очертаний нет

Тут всё - полуслова и тени,
Обмолвки и самообман,
И только верой в воскресенье
Какой-то указатель дан.

ЗИма как пышные поминки:
Наружу выйти из жилья,
Прибавить к сумеркам коринки
Облить вином - вот и кутья.

Пред домом яблоня в сугробе,
И город в снежной пелене -
Твоё огромное надгробье,
Как целый год казалось мне.

Лицом повёрнутая к богу,
Ты тянешься к нему с земли,
Как в дни, когда тебе итога
Ещё на ней не подвели.

* * *
Любимая, - молвы слащавой,
Как угля вездесуща гарь.
А ты - подспудней тайной славы
Засасывающий словарь.

А слава - почвенная тяга.
О, если б я прямей возник!
Но пусть и так, - не как бродяга,
Родным войду в родной язык.

Теперь не сверстники поэтов,
Вся ширь просёлков, меж и лех
Рифмует с Лермонтовым лето
И с Пушкиным гусей и снег.

И я б хотел, чтоб после смерти,
Как мы замкнемся и уйдём,
Тесней, чем сердце и предсердье,
З а р и ф м о в а л и нас вдвоём.

Чтоб мы согласья сочетаньем
Застлали слух кому-нибудь
Всем тем, что сами пьём и тянем
И будем ртами трав тянуть.

*Отношения, завязавшиеся между обоими поэтами, не имели и не имеют себе подобных - они уникальны. Два человека - он и она! равновозрастных, равномощных во врождённом и избранном (наперекор внушавшейся им музыке, наперекор изобразительности окружавших их искусств!) поэтическом призвании, равноязыких, живущих бок о бок в одно и то же время, в одном и том же городе и в нём эпизодически встречающихся, обретают друг друга лишь в непоправимой разлуке, лишь в письмах и стихах, как в самом крепком из земных объятий!
Это была настоящая дружба, подлинное содружество и истинная любовь, и письма, вместившие их, являют собой не только подробную и настежь распахнутую историю отношений, дел, дней самих писавших, но и автопортреты их, без прикрас и искажений.
(Ариадна Эфрон. Страницы воспоминаний)

1. Марина Цветаева Ситихотворения и поэмы М. Изд. Правда 1991

2. Ариадна Эфрон О Марине Цветаевой М. Советский писатель 1989 г

3. Письма 1926 года Райнер Мария Рильке, Борис Пастернак, Марина Цветаева.
Москва, Книга, 1990 год

4. Сгоревшая жутко и странно Российского неба звезда... М.,Има-Пресс, 1990 г

ПИСЬМА М. И. ЦВЕТАЕВОЙ

М. И. ЦВЕТАЕВА, С. Я. ЭФРОН

В. Я. ЭФРОН

<В Москву>

Милая Вера,

Только что отправила Вам Сережину телеграмму. Он выдержал все письменные экз<амены> - 4 яз<ыка> и 3 матем<атики>. Очевидно, выдержал, т<а>к к<а>к директор на вопрос Лидии Антоновны, к<а>к он держит, сказал: «хорошо».

Числа 20-го июня, или 25-го он будет в Москве. Очень хочет повидаться с Петей. Где он сейчас, был ли у него Манухин, возможно ли излечение рентгеновскими лучами? К<а>к его самочувствие - внутреннее? Безумно жаль его!

Если ему это может быть приятным, передайте, что Ахромович в письме ко мне восклицает о нем: «Какой это очаровательный человек!»

Мы с Алей уезжаем 1-го в Коктебель и пробудем там всё лето. Д<окто>ра очень советуют для Али морской воздух и солнце.

Сережа по приезде в Москву пойдет к Титову. У него плохо с сердцем, вообще он истощен, но не т<а>к плох, к<а>к мог бы быть из-за экзаменов. Обещал мне беспрекословно исполнить совет Титова, или др<угого> специалиста, - ехать именно туда, куда его пошлют, и на столько времени, сколько окажется нужным.

Д<окто>р, смотревший его, сказал, что на военную службу его ни за что не возьмут из-за сердца, но что затронутая верхушка его вполне излечима.

Об Але: она выросла до неузнаваемости и хороша, к<а>к ангел. Лицо удлинилось и похудело, волосы почти везде русые, только с боков еще несколько прежних белых прядей.

Говорит она наизусть коротенькие стихи и сама составляет фразу. Напр<имер>, сегодня она сказала: «Кусака будет мыть ручку». Видя, что идет дождь, она возмущенно воскликнула: «Дождь пи сделал!» (т. е. за маленькое). О себе она говорит частью в первом, частью в третьем лице. Напр<имер>: «Хочу купаться», «Пойду сама», но вдруг такие неожиданности: «Дай, пожалуйста, купаться».

Когда что-н<и>б<удь> просит, всегда прибавляет «пожалуйста». - «Дай, пож<алуйста>, розочку», или бублик, или кубики. Любит смотреть картинки и рассказывать их содержание. Характер идеальный: ни слез, ни капризов. Меня любит больше всех. Я с ней почти целый день, гуляем, заводим шарманку, смотрим картинки.

Няня у нее слегка вроде Груши: молодая (16 л<ет>), веселая и легкомысленная, но сейчас это не опасно, т<а>к к<а>к Аля с ней находится сравнительно мало. У Али целый гардероб, масса платьев, три - даже четыре! - шляпы, 2 летних пальто, два осенних. Для Коктебеля - цветные носочки и сандалии.

О себе напишу в др<угом> письме. Я, между прочим, подстригла сзади и с боков волосы и выгляжу - по Пра много моложе, по Максу - взрослой женщиной.

Всего лучшего, милая Вера, крепко целую Вас. Передайте мой нежный привет Пете и напишите о нем. На какие деньги он лечится и хватает ли?

Напишите мне до 1-го сюда, после 1-го - в Коктебель. Уезжаю т<а>к рано из-за неприятности с Рогозинским.

<Приписка С. Я. Эфрона: >

Целую тебя и Петю - буду в Москве через четыре недели.

Манухин делает чудеса - так хочется, чтобы Петя попробовал Рентгеновских лучей.

Выехал бы сейчас в Москву, да не могу из-за экзаменов. Как только кончу - приеду.

Передай П<ете> самые нежные слова. Не пропустите время для операции, часто только она может помочь. Прости, Верочка, что не приезжаю.

Куда писать? Пиши почаще о П<ете>. Где Лиля?

Е. О. КИРИЕНКО-ВОЛОШИНОЙ

<В Коктебель>

Дорогая Пра,

Хотя Вы не любите объяснения в любви, я все-таки объяснюсь. Уезжая из Коктебеля, мне т<а>к хотелось сказать Вам что-н<и>б<удь> хорошее, но ничего не вышло.

Если бы у меня было какое-н<и>б<удь> большое горе, я непременно пришла бы к Вам.

Ваша шкатулочка будет со мной в вагоне и до моей смерти не сойдет у меня с письменного стола.

Всего лучшего, крепко жму Вашу руку.

Марина Цветаева

P. S. Исполните одну мою просьбу: вспоминайте меня, когда будете доить дельфиниху.

И меня тоже!

Сергей Эфрон

Е. Я. И В. Я. ЭФРОН

<В Коктебель>

9/VII <19>11 г. <Мелитополь>

Вера и Лиля!

Сейчас мы в Мелитополе. Взяли кипятку и будем есть всё то, что вы нам приготовили. Привет.

Милая Лиля и милая Вера, здесь, т. е. в вагоне пахнет амфорой, но мы не унываем. Всего лучшего.

Е. Я. И В. Я. ЭФРОН

<В Коктебель>

Милая Вера и Лиля! Лозовая. Ем борщ. Почти все, что дано на дорогу, съедено. Спасибо. Привет

Милая Влюблезьяна, хочется сказать Вам что-н<и>б<удь> хорошее, но сейчас отходит поезд. До другого раза!

Е. Я. И В. Я. ЭФРОН

<В Коктебель>

Еще три-четыре часа и мы в Москве, ехали прекрасно.

Весь провиант уничтожен. Марина чувствует себя хорошо, я тоже. Спали часов 25. Пока до Москвы, прощайте.

Привет всем, особый Пра.

Милые Лиля и Вера! Сережа пока ведет себя хорошо - много спит и ест. Всего лучшего, скоро будем в Москве.

Е. Я. И В. Я. ЭФРОН

<В Коктебель>

Дорогая Лиленька,

Вот мы и в Самаре. Уезжая из Москвы, я забыла длинное письмо к Вам. Если Андрей перешлет, Вы его получите. Сережа здоров и ужасно хорош. Привет всем. Целую Вас и Веру.

Милая Лилюк и Вера! Как у вас сейчас в Кокте<бе>ле. Я страшно счастлив. Целую.

Е. Я. ЭФРОН

<В Коктебель>

<Июль 1911 г. Усень-Ивановский завод>

Дорогая Лиленька,

За неимением шоколада посылаю Вам картинку.

Сереженька здоров, пьет две бутылки кумыса в день, ест яйца во всех видах, много сидит, но пока еще не потолстел. У нас настоящая русская осень. Здесь много берез и сосен, небольшое озеро, мельница, речка. Утром Сережа занимается геометрией, потом мы читаем с ним франц<узскую> книгу Daudet для гимназии, в 12 завтрак, после завтрака гуляем, читаем, - милая Лиля, простите скучные описания, но при виде этого петуха ничего умного не приходит в голову.

Давно ли уехала Ася и куда? Как вел себя И. С.? Мой привет Вере. Когда начинается тоска по Коктебелю, роемся в узле с камешками.

Пишите, милая Кончита и не забывайте милой меня.

На днях мы с С<ережей> были в Белебее. Это крошечный уездный городок совершенно гоголевского типа. Каторжники таскают воду, в будке сидит часовой, а главное - во всем городе нельзя достать лимонаду.

Я сегодня видела Вас во сне. Вы были в клетчатом платке и страшно хохотали. Я перекрестила Вас и Вы исчезли. Интересно? Простите за все эти глупости!

По получении этого письма поезжай к Юнге, бери у него микроскоп и принимайся читать сие письмо.

Е. Я. ЭФРОН

<В Коктебель>

Милая Лилька!

Страшно спешу черкнуть тебе два слова.

Сегодня отходит почта. Боюсь ее пропустить.

Бегу, бегу!

Целую тебя и Верку и Макса, конечно!

«Ну?!» говорит Марина и я принужден кончить письмо с лишней ложью на совести, - я сидела в другой комнате и совсем не говорила «ну».

Адр<ес>: Усень-Ивановский завод, Уфимской губ<ернии>, Белебеевского уезда, Волостное правление, мне.

P. S. Сережа находит здесь свою руку похожей на когти Вурдалака.