Постмодернизм – это широкое явление современной культуры, включающее в себя образ жизни, образ мышления, в том числе проявляясь в экономике и политике.
«Датой рождения» постмодернизма многие называют 1972 год, но связывают его с разными событиями. Одни указывают на выход в свет книги «Пределы роста», подготовленной Римским клубом, в которой делается вывод о том, что если человечество не откажется от существующего экономического и научно-технического развития, то в недалеком будущем оно испытает глобальную экологическую катастрофу. Применительно к искусству американский теоретик и архитектор Ч.Дженкс называет дату 15 июня 1972 года, считая ее одновременно и днем смерти авангарда, и днем рождения постмодернизма в архитектуре, поскольку в этот день в американском городе Сент-Луисе был взорван и снесен квартал, считавшийся подлинным воплощением идей авангардистского градостроительства. Постепенно постмодернизм утверждается во всех сферах культуры.
Культура постмодернизма формируется в условиях информационного (Е.Масуда), или постиндустриального (Д.Белл), или техногенного (З.Бжезинский) общества с конца 1960-х годов, когда модернизм полностью исчерпывает себя в плане поиска новых идей (философских, нравственных, политических), разрушения традиционной (классической) образности и создания абсолютно новых философии и искусства (философия жизни, фрейдизм, феноменология, экзистенциализм, герменевтика, прагматизм и другие философские направления; символизм, модерн, дадаизм, абстракционизм, фовизм, экспрессионизм, сюрреализм в искусстве).
Признаками информационного (постиндустриального, техногенного) общества являются:
* переход от производства товаров к производству услуг и информации (индустриальная цивилизация дала обществу достаточно высокий уровень потребления материальных благ, их стало легко производить в большом количестве; поэтому на первое место выходит насыщение общества разнообразными услугами и информацией, где последняя играет роль «базы» дальнейшего экономического и социокультурного развития);
* «потребительский» характер современного общества (поскольку произошло насыщение рынка товарами, а затем услугами и информацией, доступными всем и расчитанными на любой уровень дохода, то потребление становится массовым и часто вытесняет остальные – прежде всего духовные - потребности современного человека, а для многих становится и смыслом жизни);
* изменение структуры труда (преобладание высокотехнологичного и интеллектуального труда; условия труда всё более «компьютеризируются»; размывается понятие «рабочее время»);
* изменение характера интеллектуального труда (при этом изменилось само понятие «интеллектуал». В эпоху модерна интеллектуалы занимали ведущие позиции в культуре, искусстве, идеологии, политике. Теперь интеллектуалы – это лица умственного труда, а не «властители дум». В наши дни писатель, художник, творец вообще уступают место журналисту, эксперту, артменеджеру и т.п.);
* изменение роли собственности (большая доля информационной собственности: богатейшими людьми планеты являются владельцы крупных информационных сетей, т.к. физическое обладание предметом сейчас ничего не значит без доступа к общественным и мировым системам коммуникации);
* размывание социальной структура общества (классовое деление сменилось стратификаций по уровню потребления – количеству дохода и уровню жизни -, социальной мобильностью и маргинализацией. В постмодерновом обществе весьма типичной и распространенной фигурой выступает «яппи», что в букавальном смысле означает «молодой горожанин-профессионал», преуспевающий представитель среднего слоя);
* ускорение темпов развития всего общества (смена поколений техники, «моральный» износ материальных продуктов и знаний, политическая динамика и т.п.);
* глобализация всех мировых процессов (экономики, политики, культуры);
* деидеологизация сознания (мировоззрение современного человека – скорее «софт-идеология»: мягкая, размытая, неопределенная, неустойчивая. В ней мирно уживается то, что раньше считалось несовместимым. Проявляется терпимое отношение к различным взглядам и ценностям. В обществе отсутствуют идеи прогресса и устойчивые идеологии).
* главной проблемой становится выживание человечества (в связи с экологическими катастрофами, ядерной угрозой, появлением новых болезней, терроризмом и т.п.);
* и наконец, «в современную эпоху на человека наваливается огромный груз знаний и впечатлений, которые были накоплены предыдущими поколениями и которые он не в состоянии охватить, осмыслить, переработать…Значит индивид все более чувствует себя калекой, не способным полноценно соотноситься с окружающей информационной средой… Это приводит к постмодерновой «чувствительности» - как бы безучастной по отношению ко всему происходящему. Постмодерновый индивид всему открыт, но воспринимает все как знаковую поверхность, не пытаясь даже проникнуть в глубину вещей, в значение знаков. Постмодернизм – это культура легких и быстрых касаний, которая довольствуется миром симулякров» (М.Эпштейн).
В это время и начинается процесс осмысления всех этих явлений (которые Лиотар характеризует как «ситуацию нестабильностей») в философии, получившей название «философия постмодернизма», т.к. и сама она обладает теми же признаками, которые пытается осмыслить. Впервые термин «постмодернизм» был употреблен Жаном-Франсуа Лиотаром (1924-1998) в 1979 году в значении «дух времени» - сегодняшний тип философствования, сознательно дистанцирующийся от классической и неклассической (модернистской) философии. Это постнеклассическая философия.
Теоретиками постмодернизма являются Ж.Батай, М.Бланшо, Ж.Бодрийяр, Дж.Ваттимо, В.Вельш, Ф.Гваттари, Ж.Делёз, Ж.Деррида, Ф.Джеймисон, П.Клоссовски, Ю.Кристева, Ж.-Ф.Лиотар, У.Эко и др. Философия постмодернизма находится в процессе становления, она еще «не устоялась», «пестрит частностями отдельных взглядов». Категориальный аппарат этой философии еще только формируется, хотя есть уже общепризнанные и общеупотребимые категории.
Философия постмодернизма отказывается от дифференциации философского знания на онтологию, гносеологию и т.д., фиксируя невозможность конструирования в современной ситуации метафизики как таковой и рефлексивно осмысливая современный стиль мышления как «постметафизический». Подвергая резкой критике идею бинарных оппозиций, постмодернизм мыслит себя вне дихотомических противопоставлений субъекта и объекта, мужского и женского, внутреннего и внешнего, центра и периферии. «Постмодерн…понимается как состояние радикальной плюральности, а постмодернизм – как его концепция» (В.Вельш).
Поскольку постмодернизм окончательно преодолевает поиски новых смыслов в истории, культуре, познании (в классической философии – метафизических, общезначимых; в модернизме – субъективных, личностных), то он терпимо относится к любым культурам, к любым смыслам, к любым истинам, к любым формам, т.к. всё «старое» преодолевается, но не отвергается вообще. Оно используется постмодернизмом в виде цитат и случайных фрагментов. Постулируется «множественность порядков» без всякой иерархии и связи. Любая теория, парадигма, идея, интерпретация возможна и допустима, но познавательная ценность каждой из них в равной степени относительна. По сути, провозглашаются плюрализм и релятивизм.
Философия постмодернизма базируется на выводах структурализма и постструктурализма (Р.Барт, Ф.де Соссюр, М.Фуко и др.), согласно которым язык обладает определенной субстанциальностью, т.е. не просто пассивно отражает некоторую внеязыковую реальность, а живет своей собственной жизнью, является причиной самого себя, говорит о самом себе. Язык есть универсальный феномен, т.к. всё созданное человеком есть язык. В принципе субстанциализация языка не является открытием структуралистов, она встречается в средневековой схоластике, у М.Хайдеггера, в герменевтике. Но точкой отсчета впервые сделал эту идею структурный лингвист Ф.де Соссюр.
Вслед за структурализмом в постмодернизме вся культура, вся человеческая реальность объявляется знаковой системой («словарь» и «энциклопедия» у У.Эко, «космическая библиотека» у В.Лейча, «текст» у Ж.Деррида). В постмодернизме язык обладает такими свойствами:
а) Активность, способность порождать смыслы, а не пассивно отражать мир. Таким образом, смысл не предшествует языку, а наоборот непрерывно производится языком.
б) Власть языка над культурой и субъектом. Более того, сознание человека рассматривается как функция языка. Язык, рождая новые смыслы, формирует субъекта, определяет способ и содержание человеческого мышления.
в) Функционирование («порождение») языка происходит бессознательно.
г) Язык абсолютно свободен, лишен жесткой структуры, будучи организован как ризома, и полисемантичен.
д) Источником смысла является не Автор, а Читатель (интерпретатор). Поэтому центральное место в языковых процессах занимает не Письмо (создание текста), а Чтение (как интерпретация и рождение смысла). Процесс письма «затягивает» автора, ведет его за собой, порождает новые смыслы; при этом важно не только «что» говорится, но «как» говорится.
е) Порождение и восприятие текста всегда есть игра (без цели, без центра, т.е. основной идеи, без предсказуемости и т.п.).
ж) Язык (текст) всегда принципиально открыт, не завершен.
По выражению Джеймисона, культура постмодерна - еще «более человеческая», чем прежняя, т.к. становится абсолютно искусственным явлением, порывает с природой, с реальностью, с объективными смыслами, с Богом, с Духом и становится текстом (языком), сознается именно как язык. Таким образом, язык не только субстанциализируется, но и гипостазируется (греч. – наделение отвлеченного понятия, свойства, идеи самостоятельным бытием). С этой общей установкой философии постмодернизма связаны все остальные ее идеи и понятия. Рассмотрим некоторые основные (общепризнанные) категории постмодернистской философии.
Симулякр. Это понятие впервые было употреблено Платоном и означало у него некий фантазм, т.е. образ, лишенный сходства с идеей (в отличие от копий-икон, выражающих некоторое сходство с идеей). Это своего рода «копия копий», «знак знаков», образ, не имеющий глубинных смыслов, не имеющий основания ни в какой реальности, кроме своей собственной. Симуляция есть «порождение при помощи моделей реального без истока и реальности: гиперреального» (Бодрийар). С помощью этого понятия в философии постмодернизма подчеркивается ситуация стирания границ между реальностью и искусственным миром. Язык подменяет реальность. Человек имеет дело не с реальностью, а гиперреальностью (сверхреальностью, реальностью виртуальной - от лат. «возможный при определенных условиях, но в действительности не существующий»), корни которой трудно или невозможно найти. По сути, весь мир воспринимается современным человеком как поток информации (через печать, телевизор, интернет), которая становится привычной и не переживается по-настоящему, является просто системой знаков, текстом, «гулом языка». Опасностью виртуализации культуры и мышления является неразличение искусственной и подлинной реальности, условий игры и жизни. Ж.-Ф.Лиотар отметил, что всё это «делает нашу жизнь неустойчивой, неуловимой, эфемерной», что мы живем в «эру пустоты», нам не на что духовно опереться.
Деконструкция. Термин введен Жаком Деррида (род. 1930) и означает не разрушение, а принцип свободного и спонтанного комбинирования смыслов, который не зависит ни от субъекта, ни от объекта. Деконструкция представляет собой непрерывный и бесконечный процесс, исключающий подведение какого-либо итога, обобщение смысла. Деконструкция скорее напоминает спонтанное, самопроизвольное событие, больше похожа на анонимную «самоинтерпретацию». Такое событие не нуждается ни в мышлении, ни в организации со стороны субъекта. Оно вполне самодостаточно. Писатель Э.Жабес сравнивает деконструкцию с «распространением бесчисленных очагов пожара», вспыхивающих от столкновения множества текстов философов, мыслителей и писателей. Вместе с тем Деррида дает и «положительные» характеристики деконструкции. Он, в частности, говорит о том, что деконструкция принимает свои значения лишь тогда, когда она «вписана» «в цепь возможных заместителей», «когда она замещает и позволяет определять себя через другие слова, например, письмо, след, различимость, дополнение, гимен, медикамент, боковое поле, порез и т.д.» Внимание к положительной стороне деконструкции усиливается в последних работах философа, где она рассматривается через понятие «изобретение», охватывающее многие другие значения: открывать, творить, воображать, производить, устанавливать и т.д. Деррида подчеркивает: «Деконструкция изобретательна или ее нет совсем». Легче всего объяснить смыл деконструкции через поиски различных смыслов одного и того же слова в их развитии. В данном случае исследование значения слова не означает поиска и уточнения наиболее адекватного смысла данного понятия, а наоборот – в уходе от какого-либо определенного смысла, в игре со смыслом, в самом движении и процессе письма. Аналогом этого процесса в искусстве можно считать различные формы акционизма (хэппенинг, перформанс, эвент, искусство процесса, искусство демонстрации), в которых заранее не предсказуемый смысл каждый раз заново рождается в результате игры, акции и может быть бесконечно интерпретируем.
Ризома. Это понятие впервые вводится в работе двух французских авторов Ж.Делёза (1925-1995) и Ф.Гваттари (1930-1992) под названием «Кафка». Термин взят из ботаники и означает такую форму корневой системы, когда отдельные волокна ветвятся совершенно беспорядочно, образуя причудливое переплетение, напоминающее мочалку. У древних греков «ризотомами» называли собирателей кореньев. В постмодернизме этим термином обозначается способ, каким строится текст, «письмо». В таком «письме» переходы как раз и строятся не по логике, а по ассоциациям, т.е. достаточно произвольно и случайно, вплоть до «шизофренического дискурса» (бессмысленности). Сам язык дает формальную возможность двигаться в совершенно разных направлениях. В искусстве примером такой «ризомности» в какой-то степени могут служить антироман (бессюжетное произведение без героев, без начала и конца, представляющее собой поток сознания; например, роман Дж.Джойса «Улисс»); романы Ф.Кафки с их неожиданными «ходами»; фильмы О.Иоселиани; современные детективы П.Модиано; разные формы акционизма (например, хэппенинг – незапланированное действие, осуществляемое авторами при участии публики, которое разыгрывается непосредственно в городской среде или на природе, в котором нет плана, сюжета, но есть провокация, ассоциативность, парадоксальность, неожиданность, абсурдность) и т.п. В этих произведениях мысль появляется неожиданно и неокончательно, они являются поводом для упражнения автора и читателя (зрителя) в «интерпретативном своеволии, заключающемся в бесконечном умножении истолкований того, что в принципе не существует как данность» (Ж.Деррида). Это своего рода новое понимание свободы как «абсолютной относительности» любого события.
Децентрация (текста). В тексте отсутствует центральная объединяющая идея или автор как центр произведения. Текст бессистемен, «неуловим», нелогичен, опять же ассоциативен. В искусстве это проявляется как эклектичность, коллажность, бессюжетность, фрагментарность. Всё это тоже является выражением абсурдности и «безыдейности» нашей жизни и культуры.
«Смерть автора» и «смерть субъекта». Эти понятия фиксируют идею самодвижения текста как самодостаточной процедуры смыслопорождения. Язык («письмо») убивает автора в том смысле, что текст подчиняет автора себе и развивается «сам по себе», рождает новые смыслы, ведет за собой автора. В тексте отсутствует авторское мнение, авторская позиция. «Присвоить тексту автора – это значит…застопорить текст, наделить его окончательным значением, замкнуть письмо» (Р.Барт). Каждое прочтение текста всегда является его интерпретацией. Автор становится скриптором – просто носителем языка, а не активным его субъектом. Автор, Читатель и Текст растворяются в едином вербально-дискурсивном пространстве.
Тело (близкие понятия - телесность, плоть, естество, поверхность, тело без органов, орган, событие, предмет и т.п.). Поскольку постмодернизм отказался от поиска метафизических смыслов, идей, идеалов, ценностей, т.е. всего духовного, он обращается к телесному (именно телесному, а не материальному) как единственно переживаемой человеком реальности. В мире нас окружают различные предметы и тела и различные события. Всё остальное – измышления, спекуляции ума, метафизика. По сути, постмодернизм стирает грань между реальностью и искусственностью и главным объектом репрезентации делает сам объект как тело, т.е. реально существующую вещь (и все события, связанные с жизнью этой вещи). Тело объявляется единственным доступным для понимания (и ощущения) фактом человеческой жизни и культуры. В искусстве данная установка находит свое выражение в создании различных объектов, инсталляций, отличающихся своей обыденностью, банальностью, «отходностью» (буквально «мусорностью»). И чем банальнее объект или событие, тем скорее он станет «произведением искусства» практически без каких-либо «доработок». А так как необходимым атрибутом, в частности, человеческого тела является пол, то проблема тела и его различных частей переходит здесь в проблему сексуальности, в том числе в ее орально-анальном варианте. «Глубже всякого дна – поверхность и кожа. Здесь формируется новый тип эзотерического языка, который сам по себе модель и реальность», - пишет Ж.Делёз в работе «Логика смысла». Здесь понятие «эзотерический» (греч. «внутренний») обретает как бы противоположный смысл. Телесность вытесняет идеальность, осмысленность, духовность, человечность.
Игра. Это понятие не «придумано» постмодернистами. Оно используется многими другими философами (например, в герменевтике, у Й.Хейзинга). В постмодернизме игра определяется как способ функционирования языка, текстуального выражениия культуры в целом. Текст проявляет себя как игра, которая «втягивает» игроков и заставляет подчиниться своим правилам. Действительно, игра в современном мире занимает всё больше и больше места (в политике, на телевидении, в обучении, в общении, в массовых шоу, в моде и т.п.) Современная игра отличается непредсказуемостью, спонтанностью, случайностью, бессистемностью, отсутствием глубинных смыслов, внешней эффектностью, т.е. всеми признаками постмодернистского мироотношения. Причем эта «игра» отличается от «игры» в понимании Й.Хейзинга, который наделял ее благородством и объявлял сущностью человека и культуры. «Постмодернистская» игра является скорее аттракционом, порой опасным и экстримальным, заполняющим пустоту жизни и современной культуры. Кроме того, современная ситуация вырабатывает «игрушечное» отношение к жизни, т.е. к жизни «понарошку», к жизни как виртуальной игре, в которой серьёзное становится ненастоящим и с легкостью испытывается (например, смерть, боль, «шизофрения» как душевная разлаженность и т.п., красиво и «безболезненно» разыгранные на экране кино или компьютера переносится в реальную жизнь и становятся реальной опасностью современной жизни).
Ирония (от греч. «притворство). Это понятие фиксирует особый способ отношения к жизни и культуре как тонкую скрытую насмешку, легкое, несерьезное восприятие всего. Фигура иронии является семантически амбивалентной: с одной стороны, она есть высмеивание и в этом отношении профанация некой реальности, основанная на сомнении в ее истинности или даже предполагающей неистинность этой реальности, с другой же – ирония есть как бы проба этой реальности на прочность, оставляющая надежду на ее возможность – или при уверенности в обратном – основана на сожалении об отсутствии таковой. «Ответ постмодернизма модернизму состоит в признании прошлого: раз его нельзя разрушить, ведь тогда мы доходим до полного молчания, его нужно пересмотреть – иронично, без наивности» (У.Эко). Эта ирония вызвана также и тем, что человек осознает свою несостоятельность в плане познания сущности мира и своей собственной сущности и вырабатывает соответствующее поверхностное мировосприятие. Насмешке подвергается всё – человек, вещь, история, политика и т.д. Символом постмодернистской иронии являются кавычки, задающие многослойную глубину прочтения текста. Всё это задает в постмодерне безграничную свободу языковых игр в поле культурных смыслов. Однако подлинная глубина постмодернистской иронии открывается на уровне ее самоиронии: пародист «пародирует сам себя в акте пародии» (И.Хассан).
В арсенале философии постмодерна множество других понятий, многие из которых необычны как по звучанию, так и по содержанию – хаосмос, хора, пустой знак, соблазн, нонсенс, пастиш, шизоанализ, складка, лабиринт, машины желания, дежа вю, хюбрис, калька, код, лего, разрыв, соблазн, бесовская структура, руины, другой, «слова-бумажники», эон, «дикий опыт», логомахия, онто-тео-телео-фалло-фоно-логоцентризм и десятки других. Все они, по сути, выражают особое постмодерновое, поверхностное (неметафизическое) отношение к миру, порождаемое неустойчивостью («поверхностностью») самого человеческого существования и озабоченностью человека именно своим существованием, а не сущностью.
Постмодернизм как философский феномен в принципе не может быть рассмотрен в качестве монолитного, характеризуясь не только атрибутивной, но программной плюральностью, объективирующейся в широком веере разнообразных проектов.
В целом же постмодернизм можно оценить как радикальный семантизм, плюрализм, релятивизм, скептицизм, агностицизм, радикальную деконструкцию всего и «расчеловечивание» культуры.
(c) Aбракадабра.py:: При поддержке InvestOpen
Постмодернизм представляет собой относительно недавнее явление: его возраст составляет около четверти века. Он является прежде всего культурой постиндустриального, информационного общества. В целом постмодернизм предстает сегодня как особое духовное состояние и умонастроение, как образ жизни и культура и даже как некая эпоха, которая пока еще только начинается и которая, видимо, станет переходной.
Постмодернистская философия противопоставляет себя прежде всего Гегелю, видя в нем высшую точку западного рационализма и логоцентризма. В этом смысле ее можно определить как антигегельянство. Гегелевская философия, как известно, покоится на таких категориях, как бытие, единое, целое, универсальное, абсолютное, истина, разум и т.д. Постмодернистская философия подвергает все это резкой критике, выступая с позиций релятивизма.
Непосредственными предшественниками постмодернистской философии являются Ф. Ницше и М. Хайдеггер. Первый из них отверг системный способ мышления Гегеля, противопоставив ему мышление в форме небольших фрагментов, афоризмов, максим и сентенций. Он выступил с идеей радикальной переоценки ценностей и отказа от фундаментальных понятий классической философии, сделав это с позиций крайнего нигилизма, с утратой веры в разум, человека и гуманизм. В частности, он выразил сомнение в наличии некоего «последнего фундамента», именуемого обычно бытием, добравшись до которого мысль будто бы приобретает прочную опору и достоверность. По мнению Ницше, такого бытия нет, а есть только его интерпретации и толкования. Он также отверг существование истин, назвав их «неопровержимыми заблуждениями». Ницше нарисовал конкретный образ постмодернистской философии, назвав ее «утренней» или «дополуденной». Хайдеггер продолжил линию Ницше, сосредоточив свое внимание на критике разума. Разум, по его мнению, став инструментальным и прагматическим, выродился в рассудок, «исчисляющее мышление», высшей формой и воплощением которого стала техника. Последняя не оставляет места для гуманизма. На горизонте гуманизма, как полагает Хайдеггер, неизменно появляется варварство, в котором «множатся вызванные техникой пустыни».
Эти и другие идеи Ницше и Хайдеггера находят дальнейшее развитие у философов-постмодернистов. Наиболее известными среди них являются французские философы Ж. Деррида, Ж. Ф. Лиотар и М. Фуко, а также итальянский философ Дж. Ваттимо.
Постмодернизм в философии находится в русле тенденции, возникшей в результате «лингвистического поворота» (Дж. Р. Сёрль), осуществленного западной философией в первой половине XX столетия. Этот поворот с наибольшей силой проявился сначала в неопозитивизме, а затем в герменевтике и структурализме. Поэтому постмодернистская философия существует в двух основных своих вариантах - постструктуралистском и герменевтическом. Наибольшее влияние она испытывает со стороны Ф. Ницше, М. Хайдеггера и Л. Витгенштейна.
В методологическом плане постмодернистская философия опирается на принципы плюрализма и релятивизма, согласно которым в реальной действительности постулируется «множественность порядков», между которыми невозможно установление какой-либо иерархии. Данный подход распространяется на теории, парадигмы, концепции или интерпретации того или иного «порядка». Каждая из них является одной из возможных и допустимых, их познавательные достоинства в равной мере являются относительными.
В соответствии с принципом плюрализма сторонники постмодернистской философии не рассматривают окружающий мир как единое целое, наделенное каким-либо объединяющим центром. Мир у них распадается на множество фрагментов, между которыми отсутствуют устойчивые связи.
Постмодернистская философия отказывается от категории бытия, которое в прежней философии означало некий «последний фундамент», добравшись до которого мысль приобретает бесспорную достоверность. Прежнее бытие уступает место языку, объявляемому единственным бытием, которое может быть познано.
Постмодернизм весьма скептически относится к понятию истины, пересматривает прежнее понимание знания и познания. Он решительно отвергает сциентизм (это система убеждений, утверждающая основополагающую роль науки как источника знаний и суждений о мире) и перекликается с агностицизмом (направление в философии, отрицающее возможность объективного познания субъектом окружающей действительности посредством собственного опыта).
Не менее скептически смотрит он на человека как субъекта деятельности и познания, отрицает прежний антропоцентризм (философское учение, согласно которому человек есть центр Вселенной и цель всех совершающихся в мире событий) и гуманизм.
Постмодернистская философия выражает разочарование в рационализме, а также в разработанных на его основе идеалах и ценностях.
Постмодернизм в философии сближает ее с наукой и литературой, усиливает тенденцию к эстетизации философской мысли.
В целом постмодернистская философия выглядит весьма противоречивой, неопределенной и парадоксальной.
Постмодернизм представляет собой переходное состояние и переходную эпоху. Он неплохо справился с разрушением многих отживших сторон и элементов предшествующей эпохи. Что же касается положительного вклада, то в этом плане он выглядит довольно скромно. Тем не менее, некоторые его черты и особенности, видимо, сохранятся в культуре нового столетия.
Философия постмодерна
Термин «постмодерн» (post -- после) используется для обозначения как специфики культуры второй половины XX века, так и философской мысли, представленной именами: Жак Лакан (1901--1981), Жак Деррида (род. 1930), Жорж Батай (1987--1962), Жиль Делез (1925--1995), Мишель Фуко (1926-- 1984), Ролан Барт (1915--1980), Ричард Рорти (род. 1931) и др. Справочники по философии характеризуют творчество этих мыслителей, не прибегая к термину «постмодернизм», что свидетельствует об отсутствии устоявшейся традиции в его употреблении. Р. Барта, Ж. Лакана, М. Фуко считают представителями французского структурализма, Р. Рорти относят к аналитическому направлению американской философии, Ж. Деррида объявлен творцом философии деконструкции, а в творчестве Ж. Батая обнаруживают элементы сюрреализма, экзистенциализма, структурализма. Постмодернизм складывался под влиянием многих интеллектуальных и культурных течений: от прагматизма, экзистенциализма, психоанализа до феминизма, герменевтики, аналитической философии и пр. Но постмодернистская мысль двигалась «по краям» названных философских течений, не принадлежа полностью ни одному из них.
Делез в работах «Ницше» (1965) и «Логика смысла» (1969) показал, что тип постмодернистского философствования и образ философа-постмодерниста имеют свою специфику, которая заключается, прежде всего, в признании существования событий и смыслов, принадлежащих автономной поверхности, не сводимой ни к глубинным субстанциям, ни к высоким идеям. Понятие «поверхность» (резома) становится главным в постмодернистском философском словаре. В истории философии, считает Делез, доминировали два образа философов: один из них ярко представлен Платоном, другой -- Ф. Ницше. Платон ввел в культуру образ философа-путника, «восходящего ввысь» в царство чистых Идей. Философская работа мыслилась как «движение навстречу высшему принципу, определяющему само это движение -- как движение самополагания, самоисполнения и познания». Поэтому философствование было тесно связано с моральным очищением, с аскетическим идеалом.
Делез буквально повторяет рассуждения Ницше, который также считал, что «аскетический идеал долгое время служил философу формой проявления, условием существования», и философ вынужден был представлять этот идеал, «верить в него же, чтобы мочь быть философом». Объявив любовь к мудрости главной целью своей жизни, философы стали с помощью мысли судить жизнь с позиций высших ценностей: Божественного, Истинного, Прекрасного, Благого и т.д. По мнению Де-леза, высшие ценности -- это «тяжести и груз», которыми философы после Сократа «добровольно и утонченно» поработили себя на века.
Ницше сформировал иной образ философа, отвергающего диктат высших идеальных ценностей и разума. Ориентиром для философа ницшеанского типа становятся не идеальные сущности, а потаенные глубины, склонность странствовать «по запретному». Разум обозначил границы «запретного»: это прежде всего -- инстинкты, секс, безумие, бессознательное, тюрьма, инцест, антропофагия (людоедство) и др. Ницше был уверен, что его философия «некогда победит» в силу того, что в ней дан «долгий опыт» его личного «странствия по запретному», опыт утверждения инстинкта, а не разума в качестве творческой силы. Но хотя Ницше критиковал Платона и Сократа, он, по мнению Делеза, не вышел за пределы предложенной ими парадигмы философствования: он, как и они, исходил из необходимости осудить «поверхность», но только «с новой точки зрения -- взгляда из глубины».
Историческое время сформированных Платоном и Ницше образов философа прошло. Возник, утверждает Делез, некий третий образ, связанный с переориентацией мысли, которая в своих рассуждениях больше не опирается ни на высоту Идей, ни на глубину инстинктов (и других «запретных» субстанций). Низвергаются не только Идеи, как верховные причины, но и абсолютные глубины, спрятанные в телах и мыслях. Там, где нет ни глубины, ни высоты, господствует самодостаточная и автономная «поверхность». Чтобы читатель мог получить представление о том, что такое «поверхность», Делез уподобляет ее «запотевшему стеклу, на котором можно писать пальцем».
Третий образ философа, считает Делез, не является абсолютно новым: античные киники и стоики дали образцы мысли, не признающей ни глубины, ни высоты. Они учили, что все в мире является смесью тел, проникающих «друг в друга мельчайшими частицами через незримые поры», и не существует ни трансцендентной, ни имманентной высшей меры, которая позволяла бы оценивать эти смеси в понятиях «лучше-хуже». Все равноценно в мире, а потому не существует иерархии ценностей: нет «верха» и «низа», морального и аморального, высокого и низкого. Каннибализм, инцест, антропофагия -- такие же события, как трезвость, целомудрие. Все дозволено. Героем стоической мысли, по мнению Делеза, является Геракл, который «всегда соотнесен с тремя сферами: адской бездной, звездной высотой и поверхностью земли». Но только на поверхности земли он «миротворец и путешественник», на земле он ведет «сражение на два фронта»: против адских чудовищ глубины и астральных чудовищ высоты. Его стихия -- поверхность; глубина и высота для него нонсенс.
Философы «третьего» образа подобны мифическому Гераклу: только «поверхность» имеет для них ценность, только на поверхности, считают они, появляется смысл, который задается теми, кто пишет на ней, как можно писать по «запотевшему стеклу». «Философ теперь не пещерное существо и не платоновская душа-птица, а плоское животное поверхности -- клещ или блоха», -- так характеризует Делез «третий» образ философов. Их философствование он называет «извращением», сменившим «маниакально-депрессивную» форму платоновского идеализма и «шизофрению» досократической философии. Мы отказываемся признавать вслед за Делезом наличие «собственно философских болезней», а потому называем «третью» форму философии постмодерном.
Низвергнув Идеи как верховную причину, разоблачив пустоту глубины «под» «поверхностью», постмодернисты отбросили все основания бытия, а также отказались от употребления всех обосновывающих эти основания понятий: Бог, душа, Я, внешний мир и т.д. Они признают власть локальных беспорядков и случая, видят себя в одном ряду не с религией и наукой, а с политикой и искусством. Апология случайного -- главный мотив постмодернистского философствования. Известно, что уже Ницше и Фрейд наметили определенную стратегию мысли: ничему не поклоняться, ни с чем не обращаться как с квази-божеством, рассматривать все, что связано с человеком, -- язык, человеческое сообщество, совесть и т.д., -- как продукты времени и случая.
Философы-постмодернисты являются представителями номиналистической культуры. Номинализм (лат. nomina -- имя) -- учение, согласно которому существуют только единичные вещи, а общие понятия (универсалии) есть творение ума и в действительном мире им ничего не соответствует. Это учение было широко распространено в средние века (спор с реализмом), но начало его восходит к кинику Антисфену. Именно его хвалит Делез за введение «новой демаркационной линии» между вещами и предложениями. То, что выражено в слове, предложении, не существует вне последнего, ни одно описание мира -- научное, философское, религиозное, политическое и т.д. -- не является точной репрезентацией мира каков он сам по себе -- таков главный смысл этой демаркапии (установление границ). Постмодернисты не только соглашаются с этой позицией, но и заявляют, что идея такой репрезентации лишена всякого смысла.
Номиналистические установки постмодернистов сформировались под влиянием не только античного кинизма, но и философии языка, активно разрабатьшаемой такими философами и лингвистами, как Ф. Ницше, Ч. Пирс, Э. Сепир и Б. Уорф, М. Фуко, Ф. де Соссюр и др. Так, например, лингвист Ф. де Сос-сюр постулировал произвольность связей между словом и предметом, знаком и означаемым. М. Фуко провел генеалогические исследования в области социального конструирования языка. Э. Сепир и Б. Уорф утверждали, что язык формирует наше восприятие действительности. В итоге сформировалось убеждение, что человеческий познавательный опыт заранее прострук-турирован языком, который не связан с действительностью, а потому любое знание есть исторически обусловленный результат языковой и социальной практики людей.
Исходя из номинализма, философы-постмодернисты отказываются признавать значимость гносеологической проблематики в том ее виде, в каком она была заявлена в рационалистической философии, пересматривают понятие истины. Так, американский философ Р. Рорти в книге «Случайность. Ирония. Солидарность» (1986) утверждает, что истины вовне нет, она принадлежит высказываниям и потому «там, где нет предложений, нет и истины». Мир не говорит. Говорим только мы на языке, который сами же и сотворили. Языковые тексты имеют отношение только к другим текстам (и так до бесконечности). Они не имеют никакого основания (ни божественного, ни природного) вне языка. Тексты включены в языковую игру и невозможно говорить об «истинном» их смысле, что обрекает на провал все попытки отыскать истину.
Традиционное утверждение, что «истина -- это соответствие реальности», Рорти называет «истертой и обесценившейся метафорой». Дело, по его мнению, в том, что содержание истины формулируется в каких-то словесных утверждениях. Но при этом остается невыясненным вопрос о соответствии языка реальности, о его возможностях адекватно выражать объективное содержание вещей и процессов. Отвечая отрицательно на этот вопрос, Рорти отстаивает позицию, согласно которой истина не открывается, создается в процессе говорения и написания текстов. Здесь Рорти солидарен с позицией философов-аналитиков, которые считали, что только предложения могут быть истинными.
Вслед за Витгенштейном он отказывает языку в способности быть посредником репрезентации (представительства) или выражения, а тем самым не признает правомерности субъект-объектной модели, согласно которой язык человека связан, с одной стороны, с его сознанием, а с другой -- с внешней действительностью. Рорти убежден, что «поскольку истина есть свойство предложений, поскольку существование предложений зависит от словарей, и поскольку словари делаются человеческими существами, постольку это верно и для истины» верни в том смысле, что истины творятся людьми. Формулируя такой вывод, Рорти демонстрирует свою приверженность американскому прагматизму, в частности, учению Дьюи, который объявлял все сущности номинальными и не признавал, что существует такая вещь, как «действительная природа», «действительная сущность».
Как и прагматики, Рорти считает истину свойством «лингвистических формообразований, предложений». Он предлагает философии отказаться от прежней гносеологической проблематики, связанной с поиском сущности, истины, способов адекватной репрезентации содержания мира в языке, от традиционного представления, что есть какой-то один язык, который человечество может использовать для общения с миром, язык, соответствующий реальности. Интуицию об истине следует «вырвать с корнем» из философии -- таков главный тезис Рорти. Заявив, что не существует никакой, а тем более одной-един-ственной истины, постмодерн по сути признал господство в культуре принципа: «Все возможно!» Разрушены все иерархии, все становится равноценным: оккультизм, колдовство, естественные науки и т.д.
Отказ от истины явился одновременно отказом от признания прав законодательного разума, под покровительством которого развивалась философия и культура Европы, начиная с XVII века. И это понятно, ибо законодательный разум прежде всего обратился к поиску оснований познавательной деятельности, гарантирующих открытие истины, независимой от культурных, социальных, языковых влияний. Это означало признание «действительных сущностей», «действительной природы». Разум открыл методы постижения истины и признавал научную ценность только тех исследований, которые отвечали требованиям этого метода. Все представления, связанные с повседневностью, разум причислял к неистинным и удалял их из области философии. Философский постмодерн обвинил законодательный разум в формальном следовании патернализму (лат. pater -- отец), в присвоении права опекать всю культуру. Вина разума и в том, что он «унифицировал истину насилием» (П. Ри-кер), использовал приемы, к которым традиционно прибегали Церковь и Государство.
Одна из задач постмодернистов -- сломить многовековой диктат законодательного разума, показать, что его претензии на познание истины есть гордыня и ложь, которые разум использовал для оправдания своих тоталитарных притязаний. Так, Деррида в статье «Шпоры: стили Ницше» охарактеризовал европейский идеал «полного овладения истиной» как проявление агрессивности и сексуальности. Истина, по его мнению, имеет фаллогоцентристскую окраску, и «мужчина-ученый делает то же самое, что мужчина-любовник: он срывает покрывало, завесу с женщины-природы, получая удовлетворение своих желаний».
Отказав в правах законодательному разуму, постмодернисты оставили за ним функцию интерпретации-толкования текстов, перенаправили его ориентацию с поиска трансцендентальных оснований знания на сиюминутную, земную, повседневную практику. Основания знания стали искать не в глубинах и высотах метафизики, а в повседневной коммуникации, общении, диалоге, т.е. в сфере обыденного мышления, суверенитет которого был восстановлен. Обыденное мышление, в отличие от научно-теоретического, не использует категории «истина», «сущность», «субстанция», «причина» и др., не ставит метафизических вопросов о «первых причинах» или «последних основаниях бытия», не тяготеет к большим обобщениям и глубоким теориям. Оно просто хочет знать, что, где, когда и как происходит. Его мир -- мир фактов. Постмодернист Р. Барт, например, утверждал, что он извлекает «наслаждение из своеобразного зрелища -- зрелища обыденности» и его не волнует величие таких ценностей, как «Истина, Смерть, Прогресс, Борьба, Радость и т.п.», к анализу которых тяготел законодательный разум.
Философский постмодерн ориентирован, как следует из вышеизложенного, на гносеологический и эпистемологический релятивизм. Основные его принципы таковы: объективная сущность -- иллюзия; истина неоднозначна, множественна; обретение знания есть бесконечный процесс пересмотра словаря; действительность не есть данность, она формируется под воздействием человеческих желаний и поступков, ориентацию и мотивировку которых нельзя до конца объяснить, а следовательно, невозможно предсказывать и контролировать; конструкций реальности может быть сколь угодно много и ни одна из них не является окончательно истинной; человеческое познание не отражает мир, а интерпретирует, истолковывает его и ни одно истолкование не имеет преимуществ перед другими и т.д. Современный исследователь западноевропейского мышления Р. Тарнас отмечает, что постмодернистские выводы об отсутствии твердого основания у мировоззрения привели к возникновению «смятения перед лицом бесконечного релятивизма и экзистенциальной конечности», «плюрализма на грани удручающей бессвязности».
Философы-постмодернисты отказались от понимания бытия как чего-то абсолютного и неизменного, с помощью которого объяснялось все изменяющееся и из которого оно выводилось. Идущую еще от античности традицию -- познать и запечатлеть некое первоначальное абсолютное бытие, они раскритиковали как бесплодное упражнение в языковой игре и начали отрабатывать идею бытия как становления, изменения. Например, Ж. Батай описал бытие и жизнь как становление с помощью гераклитовской метафоры огня. Жизнь есть горение, дающее ощущение боли и радости одновременно. Бытие как становление -- это огонь Гераклита, вечно творящий и вечно разрушающий, не подчиняющийся в этом процессе никаким законам. Идея бытия как становления обосновывалась А. Бергсоном, М. Мерло-Понти, М. Фуко, Ж. Делезом, Ж. Батаем и др. Мысль о бытии как становлении сама должна быть становящейся, т.е. пребывать в том пространстве и времени, где она еще не получила окончательного логического и грамматического оформления.
Такая мысль могла быть выражена с помощью особого языка, не признающего традиционных грамматических и логических норм и правил. Поэтому тексты философов-постмодернистов не привычны для читателя, воспитанного на философской «классике». Четкие границы, отделяющие философские тексты от других -- литературных, поэтических, религиозных и т.д., стали размытыми. Это ясно видно в работах Ф. Ницше, С. Кьер-кегора, Ф. Кафки, Ж. Деррида, Ж. Батая и др. Постмодернисты считают, что логика и грамматика искажают мысль, диктуя ей правила и нормы оформления в порядок. Там же, где мысль находится в становлении, где еще нет диктата логики и грамматики, мысль движется в стихии случая, игры, неопределенности, анархии, и ее выражение в слове носит случайный характер. Философия, таким образом, превращается в разновидность литературы, а метод философии «состоит в создании нового образца лингвистического поведения» (Р. Рорти).
Итак, философы-постмодернисты выразили мировоззрение, свободное от веры в Бога, науку, истину, человека и его духовные способности. Очи интеллектуально осмыслили ситуацию разочарования во всякого рода квазибожествах, пришли к убеждению о бессмысленности поклонения человека чему-то или кому-то. Предложив способ жизни, где все, начиная от языка и кончая формами совместного общежития, лишается бытийного основания и объявляется продуктом случая и времени, постмодернисты сформировали интеллектуальную культуру, смысл которой в окончательном раз-божествлении мира (термин принадлежит Р. Рорти).
Как оценивается феномен постмодернизма современниками? Одни считают его условием прорыва в новую культуру и мировоззрение (Р. Тарнас), другие называют «натужной игрой на пустотах», перспективы которой «безжизненны» (А. Солженицын). Во Франции -- родине постмодернизма -- ряд писателей и философов характеризуют его, по свидетельству Р. Барта, как «пустое в интеллектуальном отношении», «софистичное в вербальном», «опасное в моральном», обязанное своим успехом «одному только снобизму» «маньяков расшифровки, воображающих, будто и прочие люди рассуждают о литературе с точки зрения Каббалы, Пятикнижия или Нострадамуса». Философский постмодернизм имеет последователей и в России. Но по мнению, например, марбургского слависта М. Хагемайстера, здесь постмодерн должен «встретить сопротивление со стороны исконно русской тяги к поиску Абсолютного». Он высказывает предположение, что на смену постмодернизму, разрушившему все табу, смешавшему все в игровом задоре, использующему «исторические аллюзии цинично, смеясь», придет «время метафизики, иерархий... время Абсолюта».
17. Основные идеи философии постмодернизма.
В 80-е гг. в западноевропейской культуре укореняется термин ’’постмодернизм” , приобретая статус общеупотребляемого. Постмодернизм представляет собой совокупность фил. идей и тенденций, отражающих специфику переживания человеком западной цив. реалий конца 20-го века. К постмодернизму относят – Деррида, Делеза, Лиотара, Бодрийра, Рорти.
Фил. постмодернизма не существует как нечто целостное, представленное в систематизированном виде. Объясняется это не только тем, что среди его представителей нет единства, но и тем, что они выступают против фил. как особого вида интеллектуальной деятельности, имеющей свою специфику, а также единые мировоззренческие и теоретические основания. По мнению постмодернистов, наступила смерть философии в её традиционном понимании. Философское мышление исторично, поэтому фил. как самостоятельный жанр дух. творчества исчерпала свои возможности и переросло прежние рамки. Постмодернисты считают необоснованными притязания фил. на роль научной дисциплины, поскольку в отличие от науки она не имеет преемственности проблем и прогресса в их решении. Сторонники постмодернизма не просто предлагают изменить технику и процедуру фил. анализа, они предлагают переосмыслить роль, место и статус фил. в культуре. Если фил. не является поиском истин и не содержит их в себе, то она не может быть определителем того, какая из областей культуры более адекватно представляет действительность, следовательно, у неё нет преимущества перед остальными культурными сферами. Постмодернисты считают, что фил. должна разомкнуть границы и соединиться с искусством, став при этом “искусством мышления”, или исчезнуть, растворившись в других явлениях культуры. Постмодернисты считают необходимым пересмотреть понимание бытия. Прежде всего, следует отказаться от идей теоцентризма и онтоцентризма, в рамках которых либо бог, либо бытие являются условиями, обеспечивающими единство мира и его целостность. Не является оправданным деление бытия на объективную и субъективную реальность. Они обращают внимание на то, что смоделированная компьютерами реальность (виртуальная), является результатом интеллектуальной деятельности. Но по отношению к тем, кто в неё погружается, она является боле объективной, чем дождь за окном. Анализируя ситуацию, сложившуюся в современном н.п. и науке в целом, представителе фил. постмодернизма предлагают свой вариант её понимания. Реальность в силу своей фрагментарности не только не поддаётся практическим преобразованиям, но и не может быть адекватно систематизирована и осмыслена, и нельзя создать систему, из которой реальность не выпадала бы, а полностью вмещалась. Это происходит потому, что событие всегда предшествует теории, последняя же постоянно отстаёт, появляясь тогда, когда само событие уже стало другим. Постмодернисты обращают внимание на то, что для изучения открытых систем (природа, об-во, политика, экономика) не подходят теории, созданные на основе традиционной логики и системы понятий со строго фиксированным смыслом. И поэтому необходимы новые понятия, иной стиль мышления, новые правила интеллектуальной деятельности. Будучи уверенным, что разум исчерпал свои возможности и Деррида предлагает свой проект постмодернистской логики , включающей следующие идеи: 1.извлечение элементарной бинарной оппозиции (мужчина-женщина).2.выделение негативного термина.3.фиксация общей нейтральной предпосылки (в оппозиции мужчина-женщина – человек.4.инверсия негативного термина позитивному.
18. Возникновение, основные этапы развития и наиболее характерные черты русской философии. Практически-нравственная направленность русской философии. Идеал полного и истинного знания: от рационального сознания к целостному духу.
Русская философия и как особый феномен, и как особая сфера интеллектуальной жизни стала оформляться достаточно поздно: лишь в XVII веке на Украине, наиболее тесно контактировавшей с католической Польшей, зародилась схоластическая философия; с XVIII века в Россию начинают приглашать немецких философов, которые читают курсы философии в университетах.
К.Д. Кавелин, соратник и друг П.Я. Чаадаева, придерживался взглядов о несамостоятельности русской мысли. Он считал, что русский человек начал жить лишь в XVIII столетии, до этого же испытывал лишь тревожное и беспокойное стремление к такой жизни - не более того. Философские взгляды русских мыслителей были лишь слабым подражанием европейским образцам. Русская философия традиционно занималась вопросами, которые в европейской традиции вряд ли рассматривались бы как собственно философские. Например, это проблема места России в мире, который дискутировался на протяжении всей истории русской философии и представляет собой специфичную для нее проблему.
Прекрасную характеристику специфики русской философии дал А.Ф. Лосев:
1) Русской философии, в отличие от европейской, и более всего немецкой философии, чуждо стремление к абстрактной, чисто интеллектуальной систематизации взглядов. Она представляет собой чисто мистическое познание сущего, его скрытых глубин, которые могут быть постигнуты не посредством сведения к логическим понятиям, а только в символе, в образе посредством силы воображения и внутренней жизненной подвижности.
2) Русская философия неразрывно связана с действительной жизнью, поэтому она часто является в виде публицистики, которая берет начало в общем духе времени, со всеми его радостями и страданиями, со всем его порядком и хаосом...
3) В связи с этой «живостью» русской философской мысли находится тот факт, что художественная литература является кладезем самобытной русской философии.
Оригинальность русской философии связана с тем, что Россия изначально является православной страной, впитавшей в себя не римскую традицию, а в большей степени мистическую, чувственную византийскую традицию. Для русской философии в гораздо большей степени характерны мистические обертоны и склонность к интуитивному, чувственному познанию.
Кроме того, русская философия начала XX века находилась в авангарде мысли. А частности, здесь можно отметить то, что русские философы (Лев Шестов, Николай Бердяев и др.) стояли у истоков экзистенциализма - одного из наиболее влиятельных направлений в современной мировой философии. В настоящее время ситуация кардинально изменилась, и русская философия активно вбирает в себя все то, что волей судьбы было для нее недоступно.
Философия постмодерна
Понятием постмодерн называют культуру, утвердившуюся в западном обществе к 70-м годам XX века. Термин впервые был употреблен в книге Р. Ранвица «Кризис европейской культуры» (1917) для характеристики нового этапа в развитии искусства, пришедшего на смену модернизму – направлению в литературе и искусстве XX века. Статус философского понятия этот термин приобретает после выхода работы Ж.Ф. Лиотара (1924–1998) «Постмодернистское состояние: доклад о знании» (1979).
Теоретиками постмодернизма выступили также Р. Барт, Ж. Делез, Ж. Деррида, М. Фуко, У. Эко. С этого времени постмодернизмом называют культурное самосознание, мировосприятие в развитых странах Запада.
Постмодерн обозначил переход от Нового времени к современности и выступал с критикой философских и культурных ценностей, сложившихся в рамках рационализма, начиная с XVIII века, которые им относятся к эпохе модерна.
Что же такое модерн с точки зрения философии постмодерна?
Важнейшими чертами мышления эпохи модерна называются: просветительский разум (рационализм), фундаментализм (поиск незыблемых оснований и стремление к определенности), универсализм объяснительных схем и обобщающих теорий, вера в прогресс и непрерывное обновление, гуманизм, освобождение, революция. Соответственно ценностные ориентиры эпохи модерн: свобода (социальная), равенство, братство, «совершенное общество», «совершенный человек».
Культура постмодерна отвергает все то, на чем держался модерн и провозглашает новые ценности: свобода мышления и действия, плюрализм, толерантность к иному, разнообразие, отказ от универсального, целостного, абсолютного. Если в эпоху модерна познание осуществлялось с целью овладения миром, то постмодернисты выдвигают идею взаимодействия с миром . Мысль, знание, культура в целом все больше определяются языком и текстами прошлых эпох. А ведь «наш мир – это наш язык». Поэтому ни культура в целом, ни отдельный человек не постигают реальной сути вещей.
Задача новой философии – оторвавшись от власти языка постичь сокрытый смысл означаемого. Необходимо развенчать тот псевдомир, который формируется в сознании человека средствами современной массовой информации, навязывающими выгодную государству, экономическим и политическим организациям истину, научить людей самостоятельно мыслить.
Поэтому основными категориями философии постмодерна являются категории текст и деконструкция . Тексты культуры живут своей жизнью и деконструкция как способ исследования текста предполагает отказ от его единственного и устойчивого смысла, множество способов его прочтения.
Любой текст создается на основе других текстов: в результате деконструкции появляются все новые тексты. Выход исследователя из текста невозможен, а сама деконструкция предстает как встраивание одного текста в другой. Возможна только относительная истина в процессе истолкования текстов, которая никогда не является окончательной. Каждое общество вырабатывает свое понимание истины. Так, что истинно для Запада, неистинно для Востока.
Вместо традиционного понятия «картина мира», основывающегося на принципах системности, иерархичности, развития, вводится понятие лабиринта как символа изменившегося многообразного мира, в котором нет ни центра, ни периферии, нет единственно правильного пути, и каждая дорожка лабиринта равноценна другой. В этом – смысл плюрализма как равнозначной множественности.
Социальная философия постмодерна опирается на методологический принцип, согласно которому у истории нет единого основания. Единичное, а не универсальное требует внимания. Если модернизм исходил из того, что история – это закономерный процесс смены эпох, то постмодерн отменяет историю.
Новая эпоха, с точки зрения философии постмодерна, ничем не обязана предыдущей и ничего не передает последующей, поскольку основана на «радикальной прерывности». Каждый человек сам структурирует историю. История – это не кинофильм, а моментальный снимок.
Как следствие такого подхода – новое понимание сущности социализации, когда отклонение от нормы оказывается важнее нормы, индивидуальность – важнее социальности. Таким образом, общество постмодернизма – это общество всеобщего компромисса, значимости «единицы», ее прав и свобод, отказа от политизированности, манипулирования человеком.
| Задания. Вопросы. | Ответы. | |||
| 1. Какие реальные процессы развития общества и культуры нашли отражение в современной зарубежной философии? 2. Как решает неопозитивизм вопросы о предмете философии, о содержании и структуре научного знания? 3. Раскройте сущность структуралистского способа познания. Каковы позитивные результаты его применения? 4. Почему в сфере особого внимания философии XX века оказались проблемы языка, сознания и общения? 5. Как можно сформулировать основной тезис философской герменевтики? 6. Дайте характеристику понятия «жизни» в философских системах Шопенгауэра, Ницше, Дильтея, Бергсона, Шпенглера. 7. В чем суть фрейдистской концепции происхождения и сущности культуры? 8. Каковы условия и критерии подлинного бытия с точки зрения экзистенциализма? 9. Каков истинный путь и способы утверждения духовности в современном мире с точки зрения православной философии? 10. Раскройте содержание основных идей философии постмодернизма. | ||||
| Задания. Тесты. | Ответы. | |||
| 1. В позитивизме Конта главной задачей философии является: а) выяснение всеобщих законов бытия; б) систематизация научного знания; в) анализ истории развития науки; г) анализ языка науки. 2. Важнейшая функция философии с точки зрения неопозитивизма: а) систематизация научного знания; б) осмысление истории развития науки; в) логический анализ научных понятий; г) выявление значения социокультурных факторов в развитии науки. 3. В структурализме культура исследуется в качестве: а) системы ценностей; б) преобразования природы; в) меры развития человека; г) знаковой системы. 4. В философской герменевтике под познанием понимается: а) отражение объективных свойств мира; б) способ бытия человека в мире; в) средство преобразования мира; г) главный вид человеческой деятельности. 5. Представителем «философии жизни» является: а) А. Бергсон; б) Т. Кун; в) А. Камю; г) Г. Гадамер. 6. Источником моральных и религиозных чувств, контролирующим и наказующим агентом в структуре психики человека (по З. Фрейду) является: а) «Я»; б) «Сверх-Я»; в) «Оно». 7. В экзистенциализме критерием подлинности человеческого бытия является: а) его направленность к будущему; б) его прикованность к настоящему; в) его обращенность в прошлое; г) его служение идеалам. 8. Балансирование на грани жизни и смерти, ощущение хрупкости своего бытия характеризует существование человека с точки зрения: а) неотомизма; б) герменевтики; в) экзистенциализма; г) философии жизни. 9. Современный неотомизм отвергает: а) рационализм; б) гармонию веры и разума; в) иррационализм. 10. Образ «лабиринта» в постмодернизме – символ: а) равнозначной множественности путей, истин. б) системности мира; в) отказа от рационального постижения мира. | ||||
ЧАСТЬ II. СОВРЕМЕННАЯ ФИЛОСОФИЯ
Бытие.Философский смысл категории бытия. Многообразие форм проявления бытия. Движение, пространство и время – атрибуты бытия.
Сознание. Специфика философского подхода к проблематике сознания. Происхождение и сущность сознания. Сознание и язык.
Человек – центральная проблема философии.Единство природного, социального и духовного в бытии человека. Человек как личность.
Смысл человеческого существования.Современные концепции взаимосвязи сущности и существования человека. Временность существования человека и смысл жизни.
Человек в мире духовных ценностей.Понятие и типология ценностей. Нравственность как основа духовного мира человека. Эстетические и религиозные ценности в современном мире.
Проблема познания в философии.Сущность и структура познавательного отношения человека к миру. Истина и ее критерии.
Научное познание.Специфика и структура научного знания. Методология эмпирического и теоретического исследования. Модели развития научного знания.
Общество.Понятие общества в социальной философии. Концепции развития общества.
Человек в информационно-техническом мире.Эволюция системы «человек – техника». Сущность информатизации и компьютеризации, их социально-культурные последствия.
Проблемы и перспективы современной цивилизации. Особенности развития современной цивилизации. Глобальные проблемы. Стратегия выживания человечества.